Я показал искореженный автомат и позволил ремню соскочить с ладони. Завороженные клановые вздрогнули от звона металла и добросовестно отследили, как оружие притирается к обочине.
Но надо отдать должное — первый заговоривший вынырнул из вербального потока и потянулся к оружию:
— Ты че, сука…
Вот только я уже рядом. И почти в режиме.
Закрученная спираль многоцелевой скоростной стрельбы, как обзывал ее инструктор № 3. Короткая фиксация векторов, и кобура щелкнула, высвобождая пистолет под хват.
Четыре вспышки, слитный грохот и меня вывернуло к бочине неизвестного мужика. Справедливости ради, я и в лучшие времена не успевал сделать больше четырех выстрелов. Зависит, конечно, от разброса целевых меток — дистанция решает, да. Но сейчас я постарался замещать толпу в хаотичный орущий вертеп — так выше шанс.
Отметка, попадание — и темные тягучие брызги в районе удивленных лиц.
Не прерывая маневр, дернул финиш точку чужого тела, заваливаясь на асфальт. Вражеская плоть дернулась от попаданий и у меня под лопаткой поселилась тупая боль. Это чем таким пальнули суки?
— Крыса! Максимум! — гаркнул, подняв облачко пыли.
Перекат.
Хруст смешался с воплем и грохотом.
Над тротуаром коротко просвистело фрисби щита. Отличился Замес — сообразил и запулил на всю широту бродячей души.
Перекат.
Удар под колено, выстрел по восходящей в доступный пах. И еще разок повторить, и закрепить результат, да. Упоительно пахло порохом — чувствую, живу.
Шесту сбили таранный на третьем метре — кряжистый чумка просто набычился и рванул встречным. Тела героически состыковались и ушли за бордюр в напряженном мычании.
Ракурс сменился одновременно с легким уколом функции. Чует недоброе электронная, нивелирует. Самый напряг — никто не кричал. Хрипели, пыхтели, сопели и цедили звуки, что немного напрягало.
— Падай! — рявкнула Ива и я послушно нырнул. Санитарка разрядила шмалабой, снеся угрозе левую половину черепа. Труп затрясся припадочно и начал подгибаться…
В метре от меня, вновь перешедшего в партер, прокатилась голова. Влажно чмокнула плоть, затрещала ткань. Коротким лязгом отметилась сталь.
Стойка на колено чутка приподняла горизонт событий. Мазнул прицелом по флангам — живое переплелось с неживым. Фрау удерживала копьем конвульсии вражины, чуть сзади перед Крысой оседал булькающий туземец, скользя по лезвию багрового Малюты. Мелкая нехорошо подергивалась, точно борясь с желанием сорваться.
А клан Вобля хлопал глазами в тылу и кривил рты в приступе ужаса.
— Крыса, — окликнул я. Она стремительно обернулась, зыркнув бусинами диких глаз. — Пугаешь тощего.
Девушка помотала головой и вздрогнула, выдыхая. Безумие медленно отступило, но в перспективе добавило командиру головняков.
— Статус, — уже привычно запросил у мертвого воздуха.
— Царапины, — бодро отрапортовала медик. По голосу чувствуется — радуется удаче. Окончание доклада чутка смазало картину: — Но много.
— Тогда глянь, что у меня под лопаткой, — попросил, борясь с накатывающей усталостью. Инсталляция вновь порскнула теплом по венам. Давай, железная, не подкачай.
— Командир?! — градус тревоги резко возрос.
И лучшего момента, чтобы очнуться, клановые не придумали. Николя то ли всхлипнула, то ли пискнула:
— Вы че наделали?!
— Положили чумок, положили… — затянула на одной ноте Наивная, размазывая по лицу непонятную кровь.
— Не всех, — вклинился Замес, наступая на вскрикнувшего мужика из проигравшей команды. — Под трупом ныкался…
— Придержи, — попросил я и охнул от прикосновения Ивы.
— Что с ним? — подскочила Крыса. — Не молчи подруга.
— А клану пиздец, — глухим ровным голосом объявила Николаевна и сломанной куклой плюхнулась на филей. Вот и весь гонор, но мне пока похер — отметил в памяти и отложил. Сперва насущное, затем маленький и гордый клан.
Ива сосредоточенно сопела, копаясь в извечной растрепанной сумке. Через мгновение достала щипцы и прежде, чем я успел выказать недоумение, всадила мне в спину. Стало хорошо — белая вспышка прям освежила чувства. Выгибаясь, я прошипел:
— Жестковато…
— Сейчас… Мелкая держи. — Женщина затаила дыхание, провернула очаг боли и дернула. А я почти заломал потуги грызуна. Но Крысы одни не ходят, рядом с ними всегда есть тощие образины, что одной ладонью могут придавить и успокоить.