– Однако по средствам.
Сейчас я его слегка упою, а потом он меня угостит – чем-нибудь подороже. Бородач тем временем сомкнул свою ладонь на таре, но не спешил приступать ко второй порции. Вместо этого он вперился практически трезвым взглядом в мою пьяную личность, явно прикидывая что-то про себя, кажется, не совсем приличное.
– Слышь, дядя! На мне цветные узоры не сверкают! Перестал бы нагло пялиться! И это… если пить не собираешься, вали-ка куда подальше! – После такой отповеди я ожидал чего угодно: вспышки ярости, или что незнакомец сделает ноги с моей бутылкой, извинений в конце концов, но этот крендель умудрился серьёзно поддеть меня всего одной-единственной фразой.
– Интересно, ты пилот или опустившийся алкоголик? – Он сказал это тихо, будто бы размышлял и обращался сам к себе, однако с таким расчётом, чтобы я услышал. Дьявол?! Да кто он такой вообще? Я нехотя и медленно развернуться к нему на своём стуле.
На его внимательный и спокойный взгляд я ответил своим яростным и в переносицу. Мы играли в гляделки примерно секунд десять. Потом я вскочил и стремительно выбросил кулак, метя бородачу аккурат по верхней челюсти. В академии учат драться всерьёз, неважно, на кого ты поступил, десантника, танкиста или пилота, драться должен уметь каждый военный. Вдруг твой корабль собьют, и аварийная посадка забросит на враждебную планету, а там солдаты противника непременно захотят взять в плен, если не убить. Именно на такие случаи инструктор сгонял с нас по десять потов, заставляя учеников валять друг друга по татами. Уроки единоборств мне нравились, так же как и реальные полёты. Интерес к тому же подогревался воспоминаниями о первых днях на Сторме и памятной кабацкой драке.
Нередко после общих занятий в конце недели мы с Маратом задерживались и в поединках совершенствовали свой универсальный стиль. Учителя по рукопашному бою только поощряли такое поведение и зачастую помогали освоить новые внепрограммные приёмы. Не думаю, что я успел стать мастером, но со всем основанием полагал себя серьёзным бойцом. Поэтому, когда бородач лёгким финтом прянул в сторону с одновременным блоком и тем самым избежал удара, от которого порой валились чересчур наглые завсегдатаи местных баров, я слегка удивился, но вида не подал. Вместо этого на быстром развороте попробовал достать того следующим хлёстким ударом в висок, и тут же пожалел об этом, чувствуя, как левая рука попала в стальной захват. Помимо прочего, я потерял равновесие, и моё собственное тело серьезно так повело в сторону – сказывался выпитый виски. Таким позорным образом я сам помог противнику ткнуть меня же мордой в ту самую столешницу, из-за которой было так поспешно вскочил. Попробовал дёрнуться раз-другой – и понял, что ничего путного из подобных трепыханий не выйдет – хват у дядьки оказался медвежьим. Затем, лицом припёртый к синтезированному покрытию стойки, услышал, как с лёгким хлопком откупорилась бутылка, и охлаждённый алкоголь водопадом побулькал мне на голову. Сказать, что я прибалдел, значит, не сказать ничего. Даже ругаться расхотелось моментально, хотя я и пробовал. Противник выплюнул изо рта пробку от виски, легко оторвал меня от стойки, уже насквозь мокрой и пропитанной парами, поставил прямо и решительно встряхнул. Слабые попытки освободиться, которые я пытался осуществить в эти несколько мгновений, нисколько ему не мешали. То, что последовало следом, удивило меня не меньше, чем вылитый за шиворот виски. Вместо того чтобы врезать в ответ, этот крендель просто нос к носу влепил в трёх словах всё, что он думает, плюс ценную информацию, которую требовалось конкретно осмыслить. А осмыслив – обмозговать.
– Ты охренел, салага!? Марш в уборную! Как умоешься, возвращайся, для тебя есть серьёзная работа в качестве второго пилота на торговый рейс! – бородатый дядя явно торопился донести свои слова до моих ушей, видимо, с основанием опасаясь, чтобы я снова не начал бузить и творить разные глупые непотребства. При этом он крепко держал меня спереди, прямо за отворот старого кожаного жилета, которыми снабжает местная компания своих работников, надёжно пресекая любые попытки вырваться. И лишь удостоверившись, что я не собираюсь и дальше махать кулаками, разжал железную хватку. Моё отравленное алкоголем тело тут же плюхнулось назад на высокий стул. Остатки виски в волосах немедленно полились за шиворот и мгновенно пропитали хлопковую ткань клетчатой рубашки, но это волновало меня мало, гораздо важнее было то, что сказал этот человек. Всё ещё не веря в свою удачу, я, невнятно заплетаясь языком, забормотал: