— Здравствуйте, Надежда, — выдавил из себя Витька, заметивший только улыбку, и на негнущихся ногах подошел к предмету своей страсти.
— Здравствуйте, э…
— Виктор.
— Да, Виктор. Как чудно, что я вас встретила. А что вы здесь делаете?
— Вас ждал, Надя, — набравшись храбрости, не слишком изящно сунул девушке в руки букетик. — Вот цветы. Можно я вас провожу?
Беззастенчиво гревшие уши спутницы тут же захихикали, но, как оказалось, мадемуазель Ли было не так просто смутить.
— Отчего же нет, я с удовольствием с вами прогуляюсь, — просто ответила она.
— В таком случае не будем вам мешать, — немного жеманно заметили гимназистки и поспешили отойти в сторону, не спуская, впрочем, глаз со странной парочки.
Первые пару минут они шли молча. Смущенный Витька не знал, что сказать, а Надя просто невозмутимо шла рядом, наслаждаясь вниманием подруг.
Затем Ким собрался с духом и робко произнес:
— Вы позволите предложить вам мороженое?
— Отчего же нет? — улыбнулась девушка. — Я очень люблю сладкое. Только где же вы его возьмете?
— Здесь совсем рядом есть кафе. Говорят, в нем подают чудесный пломбир разных вкусов и кофе с венскими вафлями.
— Тогда пойдемте, — на удивление легко согласилась девушка, которая, казалось, и сама совсем не спешила возвращаться домой.
Честно говоря, Виктор не смел и надеяться, что Надя примет его приглашение. Тем более что гимназистам запрещалось посещать публичные места без сопровождения родителей, но теперь, когда самые смелые его мечты осуществились, обрадовался и проявил настоящую щедрость, совсем забыв поинтересоваться, что предпочитает его избранница.
— Нам, пожалуйста, по три шарика, — выпалил он официантке. — Ананасовый, вишневый и крем-брюле!
— Как будет угодно, — сделала она книксен.
— И кофе с печеньем, — запоздало крикнул он ей вслед.
— Всенепременно.
Сидя за столиком на крытой веранде, молодые люди с аппетитом принялись за сладости, потом пили кофе, болтая о всяких пустяках. Недавнее совместное приключение невольно сблизило их, и они вели себя как старые друзья или по меньшей мере давние знакомые. Потом они гуляли, причем Ким взвалил на себя оказавшийся совсем нелегким ранец с учебниками. Что касается мадемуазель Ли, то она воспринимала его неловкие ухаживания как должное. Время летело незаметно, и не успели они оглянуться, как оказались перед тяжелыми дверьми большого особняка.
— Вот я и дома, — сообщила Надя.
— Жалко, — вздохнул Витька. — Но мы ведь еще увидимся?
— Конечно, — отозвалась девушка, стрельнув глазами по сторонам, на прощание легко прикоснулась сладкими, сочными губами к его щеке.
Ким так растерялся, что не нашелся сразу, что ответить, а когда все-таки открыл рот, гимназистки уже и след простыл. Ему хотелось петь, а еще лучше взлететь, как воздушный шарик, наполненный волшебным газом счастья. Постояв с минуту, в тайной надежде, что красавица еще раз выглянет в окно и помашет ему рукой, он так и не заметил, как из ворот роскошной усадьбы напротив вышли четверо одетых в традиционные маньчжурские наряды крепких молодцов и решительно направились прямиком к нему.
* * *
Довольно поздно вернувшись домой, Март не застал Кима. Решив, что друг, как обычно, работает допоздна, но вполне сможет добраться на такси, он направился на кухню. Порывшись в огромном холодильнике, отыскал составляющие простейшей пасты с прошутто, помидорами и грюйером и в гордом одиночестве поужинал. К ночи, когда Ким так и не появился, Колычев уже начал немного беспокоиться. Для начала он позвонил по всем доступным номерам, где гипотетически мог оказаться Витька.
В итоге выяснилось, что тот, нарядившись, ушел с учебы рано, а в мастерские так и не явился. Не нашлось его и у Игната в учебке, куда Ким регулярно захаживал, осваивая артиллерийское дело, гоняя по полосе препятствий или пережигая в тире цинки с патронами для отработки стрельбы из неустойчивых положений по всем образцам стрелкового вооружения от пистолетов и винтовок до ручных и станковых пулеметов.
Оставалось позвонить в полицию и городскую больницу. Когда и там твердо ответили «нет», пришлось задуматься.
Посмотрев шкаф с вещами Виктора, Колычев убедился, что тот сегодня выбрал свой лучший костюм и легкие туфли, которые Март ему и выбрал в самом дорогом магазине готового платья. Припомнив вчерашний разговор, он пришел к логическому умозаключению, что влюбчивый сын корейского народа и начинающий трубадур, очевидно, пустился в амурные похождения, и поразился несвоевременной ассоциации.