– И что вы предлагаете, кардинал?
– Не то, чтобы предлагаю. Я просто хочу сослаться на опыт. Если в некой местности остается религиозная группа, члены которой лишены основных гражданских прав, то неизбежен рост силового экстремизма в ее среде.
– Логично, – согласился шеф INDEMI, – Надо ли понимать так, что на моем месте, вы посоветовали бы лицам, принимающим решение, убрать проблему путем геноцида?
– Ну, что вы, Жерар! Сейчас другое время! Нас просто не поймут!
– Вот и я думаю, что не поймут. Тогда что вы предлагаете?
– Гуманный путь, – твердо сказал кардинал, – Всеобщая Декларация Прав Человека позволяет людям свободно покидать любую страну. Разве это не правильно?
– Правильно, – согласился полковник, – Но чтоб вот так, все сразу.
– Их осталось всего тысяч двадцать, насколько я знаю, – заметил Жюст.
Жерар Лаполо вынул из кармана жилетки блокнот, полистал страницы и сообщил.
– Ваши информаторы неправильно округлили. На самом деле, почти тридцать.
– Все равно, это не запредельное количество, не так ли, полковник? Если мы вычтем малолетних, то останется в четыре раза меньше. Это уже соответствует вместимости военно-транспортного морского судна, как мне говорили.
– Куда мы их вычтем? – поинтересовался Лаполо.
– У ваших африканских союзников есть опыт Малави, – заметил кардинал.
– У африканских союзников Франции, мсье Жюст, если рассматривать данную конкретную операцию.
Кардинал сделал паузу, глядя вверх, на маскировочную сетку, а потом кивнул.
– Хорошо, пусть так. У африканских союзников Франции.
– Такая акция, – заметил Лаполо, – несколько расходится с обычной европейской практикой. Бернар, вы излагаете свой личный взгляд на решение проблемы, или вы консультировались с представителями французского правительства?
– Я бы не стал излагать мнение по такому сложному вопросу без достаточно ясного одобрения Его Превосходительства… Неофициального одобрения, конечно. Такое решение было согласовано, поскольку все прочие варианты еще хуже.
– Да, тут не поспоришь, – согласился полковник, – Но, при всей неофициальности, потребуются некоторые шаги со стороны властей абсорбирующей страны. Самый удобный вариант – это присутствие на всех этапах процедуры не менее, чем двух офицеров вооруженных сил, в чине не ниже дивизионного генерала.
– Эти кандидаты подойдут? – спросил кардинал, передавая две визитные карточки.
Шеф INDEMI покрутил в пальцах жесткие бумажные прямоугольники – как будто, тасовал игральные карты – и утвердительно кивнул.
– Вполне подойдут, Бернар. В этом случае с гуманизмом будет все в порядке.
– Я рад, – сказал Жюст, – Может быть, тогда вернемся к культурному сближению?
– Согласен, если вы изложите свою идею более понятным для меня языком.
– Да, Жерар. Я уже понял, что вы человек практического склада. Экспансия ваших союзников за последние месяцы привели к тому, что несколько миллионов франко-римских католиков в Новой Гвинее, на Тиморе и в Африке оказались в значительной степени отрезаны от религиозно-культурной метрополии. Нас не может не беспокоить судьба этих людей. Я знаю, что, по вашей доктрине, существование миссий Римско-Католической Церкви на этих территориях не допускается. Но там могут сохраниться культурные учреждения церкви: библиотеки, научно-просветительские центры, дома дружбы, не связанные с агитацией, политикой, медициной и школой. Разве не так?
– Вы ошибаетесь, – ответил Лаполо, – Верховный суд еще при первой координатуре запретил любые учреждения РКЦ в Конфедерации Меганезия. В ассоциированных странах запреты формулируются по-своему, но это не меняет существа дела.
Кардинал Жюст печально покачал головой.
– Старые обиды. Святой Престол искренне удручен расколом между Католической церковью Запада и Народной Католической церковью Океании, и готов сделать шаг навстречу. Первый шаг, чтобы преодолеть взаимное недоверие.
– Почему вы говорите об этом мне? – спросил полковник, – Вы же знаете, что наши правительственные структуры не занимаются вопросами религии.
– Знаю, – подтвердил кардинал, – Но от вас зависит успех или провал дружественной инициативы, касающейся не только религии, но и научно-технического обмена.
– Я мыслю практически, – напомнил Лаполо, – меня интересует конкретика.
– Тогда я перехожу к конкретике. Речь идет о школе астронавтики. Она создается при участии многих известных французских ученых – католиков, и ученых из других стран. Соучредители: Папская Академия Наук и Европейское Космическое Агентство (ESA).