Пинка удаче

Вот и отец так же умеет заставать врасплох: сначала, типа, такой необязательный треп, типа все расслабились, а сам, не подавая виду, наблюдает, что к чему, а потом - хоба! Как давеча с Машкой, с ее курсами кройки и шитья! Вообще говоря, дядя Лук свой человек, может, рассказать ему о лотерее? Нет, пожалуй, не стоит.

Лен энергично помотал головой.

- Нет, сам справлюсь… Короче, миллион я выиграл!

- Надеюсь, в буру?

- Чего? Как вы сказали?

- Это ты сказал, что выиграл миллион. Вот я и спросил, уточняя тему: во что выиграл, чего миллион? Белорусских рублей миллион - это одно, если миллион евро - несколько иное.

Ленька торопливо расстегнул молнию на кармашке рюкзака, нашарил рукой…

- Вот. В лотерею, миллион рублей. Если бы в евро, так тогда ващще!…

Лук взял в пальцы обеих рук сиреневую бумажку, вприщур посмотрел ее на свет. Как раз в этот миг плотное стадо косматых облачков качнулось в сторону и на земле опять стало солнечно. Лена с головы до ног окатило холодным ужасом: сам, по своей воле отдал единственное документальное подтверждение, что миллион принадлежит ему, Лену. Сам… только что… в чужие руки… Никому потом ничего не докажешь, та продавщица из киоска вообще ничего не вспомнит! Надо вырвать бумажку и делать ноги, поближе к людям… Лен с большим трудом преодолел приступ паники, а ноги все равно предательски дрожали, а рука сама робко тянулась, чтобы взять, чтобы попытаться вернуть… жалко, что сразу родителям не признался…

К счастью, Лук не заметил кипения всех этих страстей и сомнений, только ухмыльнулся чему-то.

- На, держи свой пропуск в рай, перехватывай аккуратно. Плотнее пальцами бери и не спеши, а то как раз ветром нежданным златозвонным в Лебяжью канавку унесет навеки! Молнию на кармашке застегни. Лучше застегни, до конца. Я поначалу, грешным делом, заподозрил с твоих слов, что имеет место быть обыкновенная псевдолотерейная "разводка", но - нет, как ни странно! Муниципальные лотерейщики выпустили законную бумагу, я об этом выпуске читал и слышал, сам по себе листик очень похож на подлинный, с водяными знаками и тэ дэ, явно, что не из под принтера. Единственное, что цифры я не сверял. В отличие от тебя, надеюсь? Точно не ошибся? И серия, и номер?…

- И серия, и номер - все настоящее, дядя Лук, все совпадает! Вы уж меня вааще за какого-то киргудуя держите! Короче, после алджебры, на перемене, смотрю - газета валяется, я газет не читаю, но там лотерейная таблица. Короче, я смотрю - таблица та, что надо. Ну, я сразу газету в руки, сверять. Сначала серию сверил - смотрю: есть серия, совпала! И меня такое сразу предчувствие охватило!

- Погоди, вновь перебью. Во-первых, давай говорить вполголоса. Во-вторых, никогда не верь предчувствиям, Лен, они - суть глупейшие и вреднейшие суеверия. Ты же у нас гибрид физика и математика, иначе говоря, интеллектуальный сгусток вселенной в облике человеческом! А тут - предчувствия… Это, брат, еще смешнее, чем вечный двигатель первого рода.

- Угу, смешно! А у меня как раз все сбылось! Короче, у меня аж голова закружилась, когда я в первый раз тот номер увидел! Я кусок той газеты вырвал и потом два урока все смотрел и сверял, поверить боялся!…

- А где тот кусок, дай-ка глянуть? И говори еще тише.

Лен покраснел и сокрушенно развел руками.

- Потерял где-то. Но я клянусь, что там все точно! Я абсолютно уверен!

- Абсолютная уверенность - это глина, из которой несведущие люди лепят благие намерения. Впрочем, нет у меня причин сомневаться в твоей наблюдательности, дружище Лен.

- И даже не миллион, а миллион сто сорок девять тысяч с копейками! А почему такая странная сумма, дядя Лук, вы случайно не знаете?

- А вот я, бедолага, никогда в жизни миллиона не выигрывал! - с горьким вздохом признался Лук, провожая взглядом спину какой-то молодой мамочки с коляской, но та была полностью поглощена телефонным разговором и даже не обернулась. - Случайно знаю. Это нарочный такой пропагандистский шик, власть в данном случае выступает налоговым агентом, подобным образом ненавязчиво напоминая о святости самих налогов: сумма вышеуказанная, а на руки, за вычетом тринадцатипроцентного подоходного налога на физическое лицо, выйдет ровно миллион. Слышал что-нибудь про плоскую тринадцатипроцентную шкалу налогообложения?

- Нет.

- С тобой все ясно: Митрофанушка. Чеши домой, "короче"! Умеренным галопом. Давай, я провожу?

- Не-е, дядя Лук! Что я, маленький? - сам дойду, пешочком. Тут через мост, а там уже близко.

- А я и не говорю, что ты маленький, я говорю, что ты неуч, недоросль, "митрофан". Ты точно никому из окружающих об этом не растрезвонил?

- Тонна шестьсот!

- Что? Чего тонна шестьсот?

- Стопудово, дядя Лук! Никому пока не слова, даже Машке!

- Ей от меня отдельный привет и поклон. И Марине Леонидовне отдельный. Хорошо, будь по-твоему. Убедил. Ступай твердо, никуда не сворачивай, воровато не оглядывайся, с подозрительными незнакомцами о выигрышах не заговаривай, да в злачные места сегодня уж не заходи. Все понял?

- Понял, дядя Лук, честно все понял. Дома родители постоянно грузят нас подобными напоминаниями, так что я наизусть их помню.

- Верю, однако же, я сказал то, что должен был сказать и теперь моя совесть будет чиста. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я, сугубо в качестве попутчика, составлю тебе компанию в прогулке через мост, мне как раз тоже нужно завернуть на Петроградку, к знакомым? Тебе же на Большую Матвеевскую? И мне там неподалеку.

Ленька с подозрением уставился на Лука, тот с готовностью выкатил навстречу взор своих серо-зеленых глаз, не выражающих ничего, кроме предельной искренности и легкой насмешки, и Ленька смирился.

- Ладно. Только напрасны ваши предосторожности, я бы и сам преотлично добрался.

- В том у меня нет ни малейших сомнений! Вперед, отряд!

Похоже, Дядя Лук вознамерился пройти молчком весь путь, но Лену в тот день было невмоготу молчать, распирало!…

- Дядя Лук, а я сейчас книжку читаю.

- Что, опять??? Молодец какой, да ты форменный вундеркинд!

- Вашу. Про Мишку и вампиров, в которых его семья превратилась.

- Ну, и как оно?

- Круто! Но я пока не всю прочитал, вчера только начал.

- Беда невелика, дочитаешь. Насчет прогулов - разоблачать не буду, сам родителям сознаешься, если в голову взбредет. Да, и скажи батьке, что в принципе, если, паче чаяния, он вознамерится ко мне в гости, то я не против его принять, кофейку там заварить, печенья с конфетами выставить, однако, помня повадки уважаемого Валерия Петровича, предпочту сам пригоститься, в ближайшие четыре дня. Но если что - не критично будет и после Парижа встретиться. Не забудешь передать?

- Не забуду, дядя Лук, я ведь уже пообещал.

Лен вдруг притих от пришедшей в голову мысли, и обдумывал ее до самой станции "метро Горьковская": а вот интересно, кто будет миллион распределять - папа, или мама? С одной стороны, папа явно главный у них в семье, формальный и неформальный лидер, а с другой - дело-то как бы домашнее, маминой сферы влияния… Ну не ему же они миллион отдадут тратить??? А так бы конечно… Он бы и с Тимкой поделился, и Машке чего-нибудь досталось… на всякую девичью дребедень… Да, если честно так прикинуть: миллион - не велика сумма.

- Разбежится твой рублевый миллион ручейками по щелям, и сам не заметишь…

Неужели это Лен вслух свои мысли брякнул, проговорился? Вроде бы молча думал…

- Конечно, молча. Но у тебя губы шлепают друг об друга, суфлируя затаенное. Вдобавок, они то ощериваются в лютом гарпагоновском оскале, то раздвигаются до ушей - трудно не понять.

- Ничего они у меня не ощериваются и не разъезжаются!

- Да? Тогда откуда же я узнал?

Лук расхохотался первый, но и Лен почти не отстал, тоже засмеялся, да краев счастливый. Эх, хорош сегодня день! И солнышко!

ГЛАВА ВТОРАЯ