Пинка удаче

Вот так и бывает: хулиганы с повадками гоп-стопников сбежали, почти невредимые, а трое законопослушных граждан были немедленно доставлены в отделение, чуть ли не как зачинщики уличных беспорядков. Нет, это нечто вроде пункта охраны правопорядка, гнездовье для участкового и всяких прочих дружин да патрульных. Загребли почему-то не в сорок третье отделение милиции, а сюда. Что не совсем обычно.

И вот торчат они, почему-то все втроем, одновременно, перед старлеем… Смирновым… Смирновских… а тот пальчиком перебирает предметы, изъятые при личном досмотре.

Один из предметов - красная книжечка члена Союза российских писателей.

- Что вы мне тут суете, что это?

- Видите ли… паспортов ни у кого из нас с собою не оказалось, а эта книжечка - вроде как удостоверение личности, дабы видно было, что мы законопослушные граждане, а не дебоширы. Я, например, член союза писателей.

Но на этот раз испытанная отмаза почему-то не сработала.

- Видно бывает по поступкам. - Старлей развернул книжечку, сверил соответствие фото и оригинала, потом вдруг сбросил членский билет куда-то в недра стола. - А поступки ваши злостно хулиганские, опять же документов, удостоверяющих ваши сомнительные личности, нет ни одного.

- Погодите… а мое удостоверение личности чем вам не подошло?

- Какое удостоверение? Может, вам спьяну показалось?

Лук ощерился, но смолчал: вот тут, на чужой опасной территории, хоть застрелись, а свою прыть и норов показывать пока не надо, это будет превеликой неосторожностью. Преждевременной. Остается надеяться, что это все обычные ментовские игры, не более того.

- Мы все трезвые, более того, убежденно непьющие, товарищ старший лейтенант.

- Да? Экспертиза покажет. Поведение и слова у вас неадекватные, свидетельствующие об алкогольном, или ином каком опьянении, о чем и будут составлены соответствующие протоколы. И я нисколько не сомневаюсь, в этих протоколах будет отражена замеченная мною и патрульными неадекватность. Твое дерзкое поведение, товарищ пожилой хулиган, с угрозами в адрес представителей органов правопорядка, вполне потянет на статью, со вполне реальным сроком… "Запугивает, скотина, явно запугивает, причем на ровном месте, даже без пострадавших."…Условным, или так - это суду решать. Это вам всем для справки говорю. С остальных - вполне возможно - штраф и отпустим! А с тобой отдельно. А это что за хрень? Что там у тебя? Ну-ка, дай сюда! Почему не изъяли?…

Старший Меншиков послушно и молча протянул милиционеру плоскую черную коробочку.

- Медальон, что ли? - Старлей Смирновских взял на ладонь "медальон", изъятый у Валерия Меншикова и попытался отколупнуть крышечку.

- Осторожнее, там внутри очень активные ингредиенты, не обожгитесь.

Пальцы старлея тут же замерли.

- А че это за фигня?

- Кнопка такая сигнальная. Связана с моей работой.

- Че за сигнальная… А где ты работаешь…

- Не важно, где я работаю, а принцип действия кнопки вы вскоре узнаете.

- Ты че, кабан нетрезвый… ты че, уж не угрожать ли мне вздумал?…

Отчаянно завизжали тормоза где-то под окном, стукнула дверь, другая, поближе.

- Товарищ старший лейтенант!… Тут к нам это… Ворота они сами открыли…

Сержанта бесцеремонно оттолкнули, и в дежурную комнату вошли, вернее, ворвались люди: один в погонах подполковника и двое штатских.

На подполковника старлей Смирновских выпучил глаза, явно узнав, и попытался ему доложить:

- Това… пол… полковник…

- Молчать! Где задержанные? Они? Валерий Петрович?… - Взгляд подполковника ощупал всех троих и на мгновение заколебался между Луком и Меншиковым.

- Это я.

- Валерий Петрович, с вами все в порядке?

- Все хорошо.

- А эти кто?

- Мой друг детства и мой сын, к моменту задержания гуляли вместе по улице.

Тем временем, один из штатских сунул в лицо старлею свое удостоверение личности, переговорил с ним коротко - оба почему-то перешли на шепот - и взялся изучать бумаги и предметы, лежащие на столе, по-хозяйски, не спеша. Старлей поднялся на ноги и теперь стоял, опираясь подколенками на стул, не понимая, как ему держаться дальше, стоять, сидеть, говорить, молчать, звонить… Зазвонил телефон, штатский разрешающе кивнул.

- Участ… О, Владимир Сергеевич! Слушай, тут у меня… Кому передаете…Есть! Так точно! Да, так точно! Я, товарищ генерал-майор! Никак нет! Просто!… Просто задержание… Был сигнал… патрульные… Я… тут…

Второй штатский, самый старший из всех по возрасту, выворотил трубку из обезволенных пальцев мента.

- Григорий Петрович, это я. Да, Федоров. Угу. Угу. Под контролем, типичная ошибка, безо всяких подтекстов и последствий. Конечно, проверю, все как положено. Нет, нет… никаких проблем, никакого шума, все осталось, как это называется, "во внутрисемейном кругу". Не стоит беспокойства, это теперь наши заботы, да и нет на самом-то деле никаких забот. Рад был обменяться парой слов, давно мы с тобой… Естественно, как положено… или на рыбалочку… Спокойной ночи.

Выходили из ментовки едва ли не под поклоны притихших патрульных. Лук на радостях чуть не забыл про свой членский билет, спрятанный куда-то бедовым старлеем, пришлось возвращаться… Струхнувшему не на шутку Смирновских было ни до чего: книжечка в пальцах мелко трясется, глаза примороженные, на столе ералаш, сейф открыт… Как же они так - без понятых, подумал про себя Лук, но спрашивать не захотел. Может, эти двое, сержанты очумелые, выступают понятыми в родном отделении? Тпру! - Не отделение, а всего лишь стойбище участкового. Но все равно, какая-то удивительная хрень. Да, сложна и запутана родная юриспруденция! Счастливо им всем оставаться, с нею наедине.

- Валерий Петрович, вас подвезти?

До дома, в котором жили Меншиковы, от "мусорного" скверика, где располагался пункт правопорядка, было метров двести от силы, и Валерий Петрович едва заметно улыбнулся в ответ.

- Да, буду весьма благодарен. Но сначала сделаем небольшой крючок до Камышовой улицы. Садимся, ребята. А ты пока маме перезвони, предупреди, что еще чуть-чуть задерживаемся.

Тим послушался, и мама, уточнив, что он в компании отца и дяди Лука, немедленно успокоилась.

- Валера, ты только не пыхти в мою сторону, ладно? Я и сам осознал случившееся, и все такое… Просто я… Помнишь, как мы в Сосновке познакомились? И так это, знаешь, напомнил мне сегодняшний случай ту прегнусную историю!… Ну, просто копия! У меня до сих пор на память от нее в зубах щербинки. Один в один начиналось, что тогда, что сейчас! Иначе бы я конечно… Вот и вспылил, а обычно-то я весьма сдержан, всегда умею себя в руках держать, ты же меня знаешь.

Сначала Меншиков словно бы запнулся в ответ, на очередном вздохе, а потом кивнул и не выдержал, и захохотал заливисто.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ