И только тогда Лен очнулся: метил он в челюсть этому Рафу, а попал в ухо. Но тот был раза в полтора старше Лена и примерно во столько же массивнее, тяжелее, у него даже голова от этого удара не дернулась. Однако на сей раз драке не суждено было состояться, к превеликому счастью для рассвирепевшего Лена: если бы не менты - битва за две секунды превратилась бы в жестокое избиение, может быть даже и Машке бы попутно досталось "на орехи"… нет, конечно же, нарочно бить постороннюю девчонку никто бы не стал, ни Раф, ни Игорек, такое поведение для "пацанов" как бы вне "понятий", уличных и иных, более "взросляковых"…
Прямо в затылок ввинтился резкий свисток:
- Стоять, бояться! Стоять, я сказал!…
Крик мента был грубый, сильный, повелительный, согласно хорошо затверженным урокам, поэтому не было ничего странного в поспешной готовности, с которой разгоряченные участники несостоявшейся драки замерли… и почти сразу же безвольно опустили руки.
Ментов, вылезших из милицейского "лунохода", было трое, два сержанта и рядовой. Один из сержантов перегородил собою разветвление песчаной дорожки, вероятно, чтобы никто никуда не побежал прочь от событий, рядовой мент, повинуясь движению дубинки старшего, принялся "осуществлять личный досмотр" ухмыляющегося Рафа. Сам старший мент не спеша ощупал взглядом всех участников событий и только тогда начал говорить. Это были его первые слова после "шокового" крика.
- Ну, че, Игорек, не дышится тебе спокойно, да? Опять за свое, да?
- А че я сделал? Вадик, ты чего, в натуре…
- Заткнись! Не то я те щас всю башку за "Вадика" снесу! Я те не Вадик, понял!?
- Понял, понял, гражданин сержант. Да только я ни при чем: стоял, весенним воздухом дышал, так что напрасно ты шумишь, сержант.
- А это что? Че ты здесь затеял перед малолетками? Гопстопничать, что ли учишься, мелочь трясешь? - Старший мент, обидевшийся на "Вадика", во время беседы не забывал водить рукой и дубинкой вдоль ребер и спины Игорька, а тот смирно стоял, нешироко разведя врозь руки и ноги. - Че там в кармане, ну-ка вынул!
- Гоп-стоп - это не мое. - Игорек от волнения даже не заметил, что позаимствовал выражение мальчишки, на которого он только что "игрушечно поднаехал" в воспитательных целях и по просьбе брата. - В кармане пусто… ножичек-складишок.
- Во-от, это уже лучше. Ножичек - это конкретно. Это перспективно, это срок. Тогда не надо его доставать, во время протокола достанешь. Давно по тебе Кресты плачут: "Где там наш Добушев Игорь, почему задерживается?" - А здесь он, ваш Игорек, скоро пришлем с наилучшими пожеланиями!
- Хрена ты меня туда пришлешь. Ножичек почти с мизинец, и обушок в нем не тот. Я им, типа, табак разрезаю на равные жевательные доли. Хочешь табачку?
- Все… это… товарищ старший сержант. Хмырь этот можно сказать чистый, ничего такого на нем. Пацаненка проверить?
Старший опять смерил глазами Лена, потом Машку.
- Не надо мне твоего табачку. Не надо их обыскивать. Ну а вы двое че тут делали? Зачем вам со всякой шантрапой знаться? Медом, что ли, намазано?
Близнецы смущенно промолчали в ответ на резкую речь своего защитника, не нашлись что сказать.
- Гы-гы… Она это… слышь, сержант… Шкет у нас на пиво выпрашивал, и еще с угрозами, вымогательство, типа, а Раф ему самым вежливым голосом отказал, а он ему за это сразу в ухо! А эта - тоже… обещалась даром отстрочить у всей братвы… И хор любит, клялась, божилась… Ну, я и пообещал ей…
У стремительно покрасневшей Машки брызнуло из глаз, Лен рванулся к Игорьку, но мент отработанным движением, грациозно, словно бы шутя, поймал Лена за шиворот, а дубинку прижал ему поперек горла. Казалось бы, совсем легко надавил, но у Лена глаза на лоб полезли, куда только и бешенство испарилось…
- Стоять, бояться. Вкусно? Вот, стой, не качайся. Подытожим. Заявление на хулиганские действия писать будем? Вы двое? Брат с сестрой, что ли? Похожи. Напишете на этих заявление? Нет? Тогда марш домой, к маме, чтобы духу вашего здесь не было через четверть минуты! А вы, карлссоны, с нами поедете. И без пререканий, если, конечно, дорожите своими ребрышками и зубками. Мне повторять???
Лен со вздохом сунул ключ в замочную скважину, гадая, какой именно сценарий в любом случае неприятного разговора подготовила ему сестричка, но дома его ждала неожиданность, в лице старшего брата. Тимка пришел пообедать, и Машка уже успела ему рассказать свою версию происшедшего, они как раз собирались вызванивать Лена, чтобы тот поторопился с возвращением домой… Что ж, оно и к лучшему, что Тимка в курсах. Лену мгновенно полегчало, и даже хмурая физиономия старшего брата не сбила поднявшийся градус настроения.
- …И вам привет, люди добрые. А мама где?
- В клубе, где ей еще быть сегодня? Есть хочешь?
- Хочет, он, хочет. Маня, разогрей ему и мне, и все вместе перебираемся на кухню, там продолжим разговор.
Тимка умел слушать, почти не перебивая, вклинивался в речи близнецов только с уточняющими замечаниями, но на их вопросы отвечал охотно и обстоятельно. С явным неодобрением, совсем как папа, зашевелил густыми бровями, увидев у младшего брата царапинки на костяшках пальцев: отец всегда говорил ему, а он Лену, что удары в корпус, если речь идет об обычных конфликтных ситуациях, гораздо эффективнее ударов в голову, если попасть в правильное место, потому что а - не оставляют видимых следов, бэ - уберегают пальцы, кисти рук, от ушибов и переломов, вэ - гуманнее и сами по себе незаметнее… Конечно же, Тимка прав на все сто, но… некогда там было думать… и вообще…
- Что, ну - а что дядя Лук? При чем тут он? Да, видел я его костяшки пальцев и даже сам присутствовал, буквально на днях, при том, как он обстукивал их об голову какого-то чудика… Это называется - микроскопом гвозди забивать. Кстати сказать, какая-то фигня творится на Петроградке в последнее время, такое ощущение, что все вокруг только и знают, что докапываться к прохожим с целью помахаться! Вы, теперь, оба поаккуратнее, смотрите, где идете и куда заходите. И по темноте не шастать. Никогда раньше такого не было у нас в районе, я серьезно говорю. На днях, оказывается, налет на подпольное казино случился, позавчера, что ли… два жмурика в результате. Это от нас две минуты пешего хода. Короче говоря, дети мои, возвращаясь к нашим реалиям: как раз дядя Лук, которого я с самого сопливого детства очень уважаю и люблю, в этом вопросе очень слабый эталон и плохой пример, потому что он дилетант, кустарь-самоучка в тонком искусстве уличных драк, и ничуть не более того… Что - почему? Потому что вспыльчив, и заводится первый, и потому что бьет, куда ни попадя, не соразмеряя сил и обстановки… Но он писатель, гениальная личность не от мира сего, кабинетный житель, витающий в эмпиреях, ему и так можно, а нам с тобою, живущим на грешной земле, так нельзя. А тебе, Машенция, дева наша юная, вообще не фиг в мальчуковые драки встревать! Вынула трубку и заорала туда, с понтом дела, истошным голосом: "Помогите! Милиция! Адрес такой-то…" Вот это была бы действенная помощь брату, а не детский сад.
Машка немедленно съежилась - голову в плечи, острые лопатки наружу - и прыснула в ладошку:
- А я не догадалась, если честно. Пребывала в растерянности. Да, мы, женщины, прежде всего эмоционалки, а потом уже… Чувства у нас превалируют над холодным расчетом… Тимочка, давай я тебе тоже добавочки налью, там буквально четверть поварешечки осталось? Хочу посуду освободить и вымыть до маминого прихода.
- Я грибной не очень… ну ладно уж, налей. По-моему, я этого Рафа видел, в клубе… впрочем, их там целая кодла была… собирались молдаван-таксистов метелить, реванш, типа, брать… так что могу и ошибиться…
- В "Чугунной гире" видел?
- Ну, а где же еще? На Петроградке сейчас там самый модный тус. Помню, да, что у одного перстни были, а какие - не зафиксировал… Так ты говоришь, что этот Раф тебе грозился?
- Угу. Скулу демонстративно потрогал, когда уже к ментовозу шел, и орет, такой: "свидимся еще, я отзывчивый".
- Ясно. Мама с папой ничего знать не должны, понятно?
- Само собой.
- Машка, а тебе?
- Я, во-первых, не Машка, а Машенька. Не проговорюсь. Но если вдруг что - все всем расскажу, абсолютно всем! Я не позволю, чтобы самого маленького… самого доверчивого… самого незадачливого члена прославленной семьи Меншиковых… чтобы какие-то отморозки… нашего бедного несмышленыша…