— При том, что ты ворон считаешь, а не меня слушаешь! Потому что Ирка опоздала, а я вовремя пришла, вот почему!
По рассказу выходило, что лучшая Машкина подруга еще с детсадовских времен, с которой они вместе на плавание ходят, Ирка Гусарова, опоздала на тренировку и Машка ждала ее уже по горло в воде, вместе с ногами и прочим…
— При чем тут — вместе с ногами?
— Под водой синяков на ноге не видно, если нарочно внимания не обращать.
— Понял.
А в конце занятий, в последние десять минут, занимающимся, как обычно, положено вольное время, с брызгами, с взвизгами… Ирка очень спокойная девица, даже где-то флегматичная, но Машенция кого хочешь растормошит, «заведет» и вовлечет!.. Ирка поднырнула под Машку, изображая акулу, и куснула в ногу…
— Серьезно, что ли?
— Да абсолютная ерунда! Смотри: вот сюда она приложилась.
— Ни фига не вижу.
— Ничего и не увидишь, потому что там ничего и не было. Но это не важно, слушай дальше!..
Машка мгновенно сориентировалась и запричитала, заойкала, полезла вон из бассейна, морща лицо, прихрамывая и жалобно подвывая. Ирка, в полном недоумении, за нею: вроде бы не укусила толком?.. Может, какой посторонний ушиб, там, или царапина, или еще что? Но уже в раздевалке Машка, отстонав положенное, протягивает доверчивой Ирке ногу: полюбуйся, мол, на дело своих рук, вернее зубов.
Бедная Гусарова сидит на скамейке, смотрит безумными глазами на Машкину левую ногу, на следы зубов от Доллиных челюстей, размером в мужскую ладонь: «Как… это моё?..», и кувырк в обморок, прямо на кафельный пол. Соседки по раздевалке видят распростертое тело и визжат, прибегает администратор, спасатели, потом врач, потом тетка-милиционерша… «Что случилось с девушкой???» — называется.
— Понимаешь, я была уверена, что Ирка разгадает прикол, тем более, что кусала-то она меня в правую ногу, а следы-то на левой!
— И что теперь?
— Не знаю, что теперь. Хорошо хоть, что не сопоставили ее обморок и мою ногу. Ирку привели в чувство и домой увезли, типа на скорой, меня и остальных к ней не подпуская. Теперь надо будет признаваться, и я боюсь, что она меня проклянет, когда узнает, и дружбе конец! Смотрю на телефон и боюсь!
— Да-а… — Лён поперхнулся и захохотал. — Нет, Машка, ну это вааще! Ну, ты крута! Слушай, зачётно, прямо на зависть!
— Кому зависть — а кому слезы!.. Думаешь, крута?.. А Ирка на сей счет что подумает? А предки ее?
— Тонна шестьсот, реально круто! А насчет Ирки можешь не беспокоиться, она добрая душа, она тебе и не такое прощала. Повинись перед нею как следует, по-честному, без ужимок, купи ей мороженого, своди в кино, не пожалей монеты. Если своих денег не хватит, я по такому случаю помогу, чем смо… Об-ба!!! Долой пустяки! Машка! Ты закончила свою новость? Готова мою слушать!?
— В принципе, да. Что орешь-то, что за новость?
Лён сиганул к рюкзаку, мигом забыв про собственную сдержанность и брутальность, трясущимися пальцами добыл из кармашков таблицу и билет.
— Во! Глянь, сама проверь… чтобы уж наверняка… Но я уже сто раз…
— Где, чего? Я не поняла, что ты мне суешь?
— Вот таблица, вот билет. Сравнивай! Я там жёлтым промаркировал!
Сестра несколько секунд вглядывалась в отчеркнутую строку, упершись средним пальцем в семизначное число…
Вот — случайно она так «жестикулирует», или специально на нервы действует? Типа, из зависти? Нет, похоже, что не нарочно, просто легкий шок у Машенции.
— Лёнчик! Ты… хочешь сказать, что вот эти деньги…
— Честно выиграны! Выпали на мой билет! Ровно лимон… рублями, правда.
— А… почему написано, что… ну… что больше?
— А подоходные налоги? Ты что-нибудь когда-нибудь слышала про плоскую тринадцатипроцентную шкалу, налоговую?
— Что-то такое смутное… Нет, ну а-ффигеть…
— Деревня! А я этот вопрос специально изучал! Короче, от этой суммы на выходе, после налогов, останется ровно миллион! И он мой! Ну… вернее наш… типа, семейный.
— А… это… ты уверен, Лёник, что это не обман и не чья-то злая шутка?
— Насколько в этом можно быть уверенным — да! Иначе говоря — очень уверен! Всё что можно проверить — я проверил! — Лён не стал конкретизировать, в чем выражалось скромное «все что можно», умолчал и о своей встрече с Луком; то есть, конечно, никто не собиратся делать из нее тайны, тем более, что Лук, державший этот билет в руках, не самый глупый чел на свете, да и не самый доверчивый, да и Меншиковым не чужой, но… Пусть лучше Машка думает, что он ей первой рассказал… Он ведь действительно так и хотел: сначала Машке, потом всем остальным.