Да, Машка знала маму и ее феноменальную наблюдательность, поэтому спорить дальше не посмела…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Даже сбор грибов в лесу можно представить как невинное развлечение. Вот и злосчастная статья, однажды прочитанная Луком, — кажущийся пустяк, но если копнуть поглубже и пошире, если сравнить, если подумать… Что греха таить, недополученный от Феди Медведенко гонорар в три тысячи рублей занимал мысли и воображение Лука гораздо меньше, нежели грядущая поездка в Париж: во-первых, сумма относительно невелика, даже для его полунищенского домашнего бюджета, во-вторых, не пропали эти деньги, всего-то и делов — дождаться Федю из Монголии, стряхнуть с него должок, высказать несколько глубокомысленных замечаний по поводу офисно-крепостной зависимости, должных продемонстрировать осведомленность Лука в специфике некоторых современных реалий, да и забыть навсегда о сварливом старике Тиберьиче из внешней разведки, о странных телепередачах на странные темы, о таинственных терминах… Не тут-то было! Зацепился Антон Салихов за мимолетное упоминание в интервью о «галошниках» — и нет Антона, погиб в ДТП. Совпадение, легко допустить. Передали его интервью в наследство какой-то тетке-журналистке, чтобы к публикации подготовить — вдруг дом у нее сгорел, сама в больнице с инфарктом… или инсультом… Опять не готово к выпуску интервью. Сайпин взялся выпускать в свет этот материал — Лук давно, хотя и шапочно был знаком с Борькой — еле отмазали Борьку от суда и срока за какую-то «боковую» хрень, типа, с наркотой ни с того, ни с сего попался, выгнали из редакции, теперь ему не до интервью. И опять все образовалось по слову Тиберьича: буксует публикация. Тревожно Луку сопоставлять все эти случайности, но очень уж любопытно переговорить с Валеркой насчет… галошников. Он ему просто вякнет о своих домыслах по поводу всего этого клубка, между делом, в обычной гостевой беседе и, глядишь, и поймет что-нибудь из молчания и отговорок старинного друга. У обоих есть чувство локтя при чувстве такта: и тот никаких тайн не выдаст, и Луку польза, Лук умеет понимать Валеркины умолчания и Валерка врубается в Луковы. Тридцать лет знакомства и дружбы — не шутка.
В тот неимоверно далекий июль Лук был счастлив на всех фронтах: ему было всего лишь двадцать три года, он благополучно и в первых кочегарских рядах ушел на дембель (уволился в запас рядовым воином после прохождения двухгодичной срочной службы в войсках Советской армии), он готовился вновь стать студентом третьего курса ЛГУ (для прошедших армию, как правило, все грехи прошлого считаются закрытыми, «служивых» восстанавливают почти «на автомате»), но главное счастье — через неделю у Лука должна быть свадьба! Да, он женится на той, которая его ждала все два года. Он ей ничего не обещал и ни на что не надеялся, а она ничего не просила и не требовала. И дождалась! Но пока еще до свадьбы оставалась целая неделя, поэтому Лук ощущал в себе нечто вроде долга чести — следовало попрощаться с холостой жизнью как следует, чтобы шум, гром, канонада, бубенчики… А тут, вдруг, Петька Чукотка, однополчанин и однопризывник, в Питере объявился — ну как не отметить дембельскую встречу??? Еще был с ними какой-то парень, приятель Петьки, но имя его в Луковой памяти так и не сохранилось. Сначала пили в шашлычной «Машук», потом тормознули частника и переместились далеко, на природу — волею случая это оказался парк Сосновка… Ну… в итоге нажрались изрядно, все трое.
Неумение пить легко уравновесить отказом выпить. Увы, Лук отказывался от выпивки хотя и часто, но не всегда, был он довольно устойчив к алкоголю, но пить не умел, и, забегая в будущее, скажем: так и не научился. Вкус вина водки и пива равно ему не нравился, малое количество алкоголя он не понимал в своих ощущениях, от большого количества пьянел, вдобавок, его обязательно тошнило — и во время пьянки, и наутро, после нее… Мягко говоря, веселья особенного от Бахусовых игрищ Лук не испытывал. Зачем, спрашивается, вообще употреблял? Увы, Лук и тогда, и впоследствии неоднократно задавал себе этот вопрос, но ничего более вразумительного, кроме «чтобы остальных перепить», он так и не придумал. Через несколько лет после описываемых событий, Лук вообще прекратил употребление напитков, содержащих алкоголь, стал трезвенником по убеждению, тихо, мирно, без душераздирающих поводов, без кодировок, подшивок, религиозных обетов… но в тот летний день до этого крутого решения было еще далеко.
Сосновка — хороший парк, очень большой и привольный, множество растущих в нем сосен превращают обычный воздух для дыхания в нечто такое… вкусное и даже целебное. Почва под ногами ровная, чистая, не такая волглая, как, например, в соседнем парке Челюскинцев; хочешь — расстилай газетки прямо на земле, сервируй нехитрым закусоном, присаживайся, если погода позволяет, отдыхай в хорошей компании.