— Валерка…
— Я спросил, кажется?
— Так.
— Остальное лишнее.
Друзья одновременно встали с раздолбанных табуреток, протянули друг другу руки и хлопнули ладонью в ладонь. Рукопожатие переросло в объятия, оба мысленно поклялись, каждый в своём, но каждый из них расслышал и безоговорочно поверил в безмолвную клятву друга:
— Если что — убью.
— Никогда больше!
На следующий год в июле, в семье Меншиковых родился сын, его назвали Тимофеем. А еще через четыре года и месяц сразу двойня: мальчик и девочка, Лёня и Маша.
— Алло? Могу я услышать великого, ослепительного, гениального писателя Земли Русской, господина Лука?
— Привет, Марина. Не такой уж я и ослепительный. Как жизнь, как дела?
— Значит, остальное перечислено без искажений. Все замечательно, жизнь хороша. Лёник говорил, что ты собираешься почтить нас визитом?
— То есть, в любое время дня и ночи, по мере вашей готовности.
— Валера готов к твоему набегу и сегодня, и завтра, и послезавтра. Но завтра он специально вернется домой пораньше, где-нибудь уже к половине седьмого…
— Тогда лучше завтра. И в семь ровно я у вас. Или попозже?
— В семь? Очень хорошо, мы тебе всегда рады. Как твой Париж, удачно съездил?
— О, белль Франс! Более чем. Париж настолько прекрасен, что… Давай, я завтра расскажу, заодно и подарки народу занесу.
— С нетерпением ждем. Чао?
— Арривидерчи.
— Чудаки украшают мир, да и война без них не война, а тупая потасовка. Так что владейте и не рычите.
— Оно и видно по тебе! Ну тронулся человек среди книг!
Луку приятно бывать гостях у Меншиковых! Парижские подарки, он, верный своему нетерпеливому нраву, роздал едва ли не с порога: Лёну — его давнюю мечту: черные «рэперские» очки со шторками, своей главной любимице Маше — запахи: настоящий Дживанши в розовом пятидесятиграммовом флакончике. Тимы дома не было, и Лук горестно вздохнул, потому что как раз для старшего сына Меншиковых он приготовил сногсшибательный подарок (совершенно случайно повезло, нарвался возле площади Трокадеро на рекламную «акцию» распродажи): ультрамодный среди питерской молодежи лорнет с телескопической никелированной рукояткой, с подлинной цейссовской оптикой четырехкратного увеличения… Что такое лорнет двадцать первого века? — Это своего рода «винтажный» минибинокль, почти по типу театрального, но практически столь же плоский, как и очки, маломощный, конечно же, а все-таки — реальная штучка, не только модная, но и небесполезная. Увидеть, например, далекую надпись, или номер трамвая, отличить на расстоянии знакомое лицо от незнакомого, или дать понять девушке, что она тебе интересна… Шустрые китайские производители тотчас, вслед за вспыхнувшей эпидемией лорнетомании, наладили выпуск устройств, по виду очень похожих на настоящие, вот только настроить их, чтобы использовать по прямому назначению, было весьма проблематично…
— Нет, Лук, ты уже совсем… со своими подарками! Один этот лорнет — целое состояние, а ты еще и…
— Марина, успокойся, никакое оно не состояние, там была скидка в девяносто процентов, я даже чуть было себе еще один не прикупил, но потом усовестился: в петиметры мне уже не по возрасту. А это тебе.
Марина осторожно раскрыла перевязанный розовыми ленточками пакет и вынула оттуда нечто вроде колокольчика, выточенного из черного дерева, явно старинного, макушкою этот колокольчик крепился к длинному штырю, заостренному на конце, а вместо языка у колокольца был такой же черный деревянный шарик на полуметровом шелковом шнурочке, с вырезанным по центру шара круглым отверстием.
— Как интересно! Это… кендама? Такая странная… Спасибо тебе преогромное!
— Какая еще кендама? — понарошку обиделся Лук, — это самое что ни на есть настоящее бильбоке! Девятнадцатый век! Эксклюзив! Вся барахолка, затаив дыхание, смотрела, как я торговался на ломаном русском языке за эту бесценную реликвию! Бились насмерть у каждого евро, отступая шаг за шагом, поочередно! Впрочем, их понадобилось не много, этих евро. И слово-то, какое отвратительное: кендама! Всё в гнусных аптечных ассоциациях!..
— Но это действительно реликвия! А… почему ты торговался на ломаном русском? И что это была за барахолка? Блошиный рынок? Валера, нет, но ты глянь, какая прелесть! В моем клубе весь девичник поумирает от зависти! У нас ближайшее заседание в среду, ну, я им всем… так почему на ломаном русском, Лук?.. Господи, какое чудо! Ой, у меня получилось! — Марина Леонидовна Меншикова ухватилась за колокольчик, рывком поддернула шарик и ловко поймала его отверстие на конец штыря.