— Что, вообще никого нет?
— Почему же, так-то есть, только мелочь, они со своими-то объёмами не справляются, зачем им жечь кого-то?
— Ясно. Ну ладно Виталь, ты своим скажи там что заминка у нас вышла, но в течении недели, думаю, наладим производство, пусть не дергаются. Договорились?
— Ага. Ты только это, деньги вот передай, здесь за последние десять штук, ровно четыреста пятьдесят.
Сунув стопочку купюр в карман и распрощавшись с Виталием, я пошёл дальше, и вскоре уже открывал дверь в квартиру.
На вопрос отца где был, ответил как есть. Мама же даже из спальни не вышла, видимо поплохело ей.
— Как думаешь, из-за чего пожар? — поставив на плиту чайник, спросил я.
— Поджог, однозначно.
— Это понятно, я про причины. Никто не угрожал? Крышу там предлагал поставить, или конкуренты?
— Нет, не было такого.
— Борисыч говорил про какого-то Данилу, что потерялся он. Это правда?
— Правда.
— Может он раньше ушел?
— Нет, точно нет. Ему чтобы выйти, надо было через цех пройти, он в дальней комнате, под вытяжкой лак для крестов разводил.
— Так может он того, сгорел? — осторожно предположил я, но отец покачал головой.
— Не похоже, пожарные там всё облазили, человек не иголка, нашёлся бы…
Если не мог выйти незамеченным, — мысленно рассуждал я, — значит остался внутри, но не спрятался вместе со всеми в бомбоубежище. В таком случае вывод один; парнишка сгорел, а труп не нашли потому что плохо искали. Мог забиться куда-нибудь в угол, а сверху и привалило. Ну или всё же вышел каким-то образом.
— А второй кто новенький?
— Олег Иванченко, ты его знаешь, он раньше в твоей школе учился, на год младше, вроде… — устало облокотившись о стол, ответил отец.
Иванченко я знал, но так, здрасьте-досвиданья. Если и были какие-то детали, за прошедшие после школы годы подтерлись.
— Ясно. Милиция что говорит?
— Да ничего пока, сказали ждать, вызовут. Глядя на почерневшего от расстройства и недосыпа отца, расспрашивать дальше я не стал. В любом случае толку от этого мало, всё что знал, он уже сказал. Теперь действовать надо самостоятельно.
В дверь позвонили.
Сказав что открою, я поднялся со стула, подошёл к двери, заглянул в глазок, за дверью стоял Сафрон.
— Здорова, сбежал я, не люблю больничные харчи, да и дело есть, прояснить кое-что надо. — скороговоркой выпалил он.
— Ясно. Погодь секунду, накину что-нибудь.
Прикрыв дверь, я натянул шапку, влез в ботинки и надел «дежурную» куртку.
— Пошли выше поднимемся, чтобы тут не маячить. — дождавшись когда я выйду в подъезд, предложил Сафрон.
Мы поднялись на площадку второго этажа.
— Я чё пришел-то, ментам не говорил ничего, хотел сначала с тобой, да с батей твоим побазарить. У вас с цыганами тёрок никаких не было?
— С цыганами?
— Ну да.
— Нет, вообще ничего. А что такое?
— Я когда покурить отходил к окошку, видел двоих, стояли, вроде поджидая кого-то. — по обыкновению сохраняя олимпийское спокойствие, Сафрон перешёл на шёпот.
— Ну мало ли, может на самом деле ждали? — возразил я, хотя и понимал что Леха прав.
— В степи? Кого там ждать? Сусликов?
— Думаешь цыгане подожгли?
— Уверен. Я сначала значения не придал, потом только вспомнил, нервничали они, курили одну за одной, и сумка большая была, в такую вполне можно канистру спрятать.
Наверное из всех неожиданностей, эта неожиданность была самой неожиданной. Узнать кто стоит за расстрелом отморозков, цыгане не могли, ибо сработал я чисто. Да если бы и накосячил, менты давно повязали бы. Но тогда что? Как ни крути, вариант напрашивается только один, — убить хотели кого-то из тех кто был в мастерской. Причём не просто убить, а сделать это показательно, с помпой. Ну или чтобы в «толпе» не заметили настоящую цель.
— Слушай, Лёх, — отвлекаясь от своих мыслей, обратился я к Сафрону, — ты вообще что знаешь про новеньких наших, Данила, и этого, как его…
— Олега? — подсказал Сафрон.
— Ага. Точно, Олега.
— Да ничего почти. Пришли с утра, получили инструкции, Борисыч поконтролировал их с полчасика, а дальше они сами.
— Что, даже на перекур не выходили?
— Почему же, курили пару раз. Но особо не общались. Так, погода-природа. — пожал плечами Сафрон, но тут же торопливо добавил, — Хотя погоди-ка, они что-то про наш район говорили, типа место плохое, гиблое.