Сначала не хотел лезть, подумаешь, молодежь развлекается, а потом что-то в голове словно щёлкнуло, воспоминания нехорошие. Деталей не всплыло, но сам факт отпечатался чётко, беда будет если не вмешаюсь.
Не раздумывая, надел куртку, натянул шапку, ту что с прорезями, перчатки, быстро достал с антресоли дубинку телескопическую, сунул в карман пистолет, и посомневавшись, забрал из нычки глушитель.
Подошёл к дверям, хотел через подъезд выйти, но голоса услыхал, спускался кто-то. Решил через окно спальни, на другую сторону, чтобы не палиться.
Быстро сдвинул штору, открыл щеколду, потом другую, и оглядевшись, спрыгнул вниз. Окно за собой прикрыл, сунув вместо уплотнителя край шторы. Времени в обрез, поэтому дальше бегом побежал, и не напрямую, а в обход, так чтобы выйти со стороны подстанции.
Как назло снег повалил стеной, видимость ухудшилась, но когда подходил уже к месту разборок, речь чужую услышал, и воспоминания «прорвало». Это были цыгане, здесь неподалеку у них «стойбище» в частном секторе, на огонек заехали, покуражиться решили. Убьют они кого-то из парней, а девчонок силком увезут, точно. И не накажут их никого, сначала, вроде как, не найдут, а потом вообще замнут дело.
Приглядевшись, увидел что двое уже лежат, и ещё одного парня скрутили, прямо при мне в снег лицом уложив. Гогочут, орут что-то не по нашему, а девок не видно, похоже в машины уже усадили.
Раздумывать не стал, наверняка цыгане не пустые, поэтому разговоры разговаривать никак нельзя. На ходу достав пистолет, накрутил глушитель, прицелился, и начав с тех что за рулем, спокойно добил остальных. Никто даже не дёрнулся.
Быстро заглянул в салон восьмёрки, убедился что девчонки живы, двое, сильно испуганы. В Ауди та же картина, две девушки на заднем сидении.
Не произнеся ни слова, нацарапал дулом пистолета стрелу на капоте восьмёрки, и ушел в обход через чердак девятиэтажки. В один подъезд зашел, из другого вышел, так чтобы следы скрыть. Хотя снег такой повалил, что можно было смело хоть напрямик идти.
Вернувшись домой тем же путем, через окно, тщательно протер подоконник, дубинку так же на антресоль сунул. Пистолет и шапку ещё по пути на чердаке спрятал, на всякий случай.
Умылся, и завалившись спать, продрых до прихода родителей.
Точнее даже не до прихода, а когда голоса чужие услышал.
— Нет, ничего не знаю, мы недавно пришли, отмечали всей семьей у друзей в седьмом микрорайоне. — говорил кому-то отец.
— Во сколько вернулись, точно можете сказать? — спросил кто-то незнакомый.
— Да вот, буквально часа полтора как.
— Понятно. Спасибо за содействие, не знаете, соседи ваши напротив, дома сейчас?
— Они у родителей на «втором участке», каждый год уезжают дня на три.
— Ясно, ещё раз спасибо, всего хорошего, и с наступившим! — сказал незнакомец, дверь хлопнула и наступила тишина.
Полежав минут десять, я поднялся, натянул трико, майку, после чего пошел в ванную. Там умылся, глянул на себя в зеркало, — нормально. Пацан как пацан, в жизни не подумаешь что убил кого-то, тем более такую толпу. Сколько их было? Семь, или восемь?
А родители молча сидели на кухне.
— Привет. Что такие хмурые? — встал я в дверях.
— Да есть от чего… — задумчиво протянул отец, мама же только вздохнула.
— Я тут поел чуток, ругать не будете?
— Понравилось? — с тем же скорбным выражением лица поинтересовалась мама.
— Ну конечно, такой вкусноты давно не ел, всё просто отлично. Вы-то чего такие грустные? Случилось что-то?
Родители переглянулись.
— Точно не знаю, но говорят во дворе у нас ночью несколько человек убили… — задумчиво глядя в окно, ответил отец, а я, словно случайно проследив за его взглядом, увидел кучу милицейских машин, и целую толпу милицейского же народа.
— Нифига себе! Кого убили?
— Цыган, вроде, каких-то, и нашего паренька… Но это не точно, сам понимаешь, слухи…
Значит всё-таки не успел я, обидно. Надо было раньше вспомнить, может и предотвратил бы гибель пацана. Цыган мне не жаль, в наших краях цыганская группировка держит в страхе целые районы; никто не работает, мужики воруют, бабы людей дурят, и все поголовно, включая детей, наркотой торгуют.
Дальше разговор не задался, родители сидели нахмурившись, и положив хорошую порцию салата, я отправился к себе в комнату. Хотел ещё про телевизор сказать, но не стал их совсем расстраивать. Нет, так-то я понимаю, не каждый день людей пачками кладут, тем более прямо во дворе. Как минимум повод задуматься, а для советского человека ещё и чужое горе, которому надо обязательно посочувствовать.