— Чернов! Беги скорей к командиру. Велел доставить тебя к себе на мостик живого или мертвого!
Гришка рад был избавиться от сердитого штурмана и побежал на мостик. То, что он увидел там, выбило из него всю радость.
На мостике, всегда безукоризненно чистом, стоял командир и грозно указывал пальцем на палубу.
— Когда же мы с вами нянчиться перестанем? Вот еще мартышек завели. Смотрите, что она натворила на мостике, на моем мостике? Это что ж, каждый себе по мартышке заведет, а мне — в дрессировщики? На военном корабле такая… такое…
Гришка взглянул на мачту. Ухватившись за вантину, там качалась макака. В одной лапе она держала морковь, откусывая кусочки, сплевывала их и строила Гришке и командиру рожи.
Гришка перевел глаза на палубу мостика, на ней чернело несомненное доказательство пребывания макаки.
Морща нос, Гришка вытирал палубу. Рулевой, кося глаза на Гришку, украдкой смеялся. Борода командира тряслась от еле сдерживаемого смеха.
МОРСКАЯ ЗЫБЬ
В назначенный срок красный уголок был набит до отказа. Краснофлотцы привыкли видеть Гришку в камбузе за чисткой картофеля или на палубе вместе с Мишкой и Верным в веселой возне. Теперь и смешно и весело было им оттого, что такой вот малыш, а на тебе — доклад, да еще о мировой революции.
— Совсем как заседание Совнаркома по поводу международного положения.
— Жаль, докладчик у нас ростом не вышел. Под стол пролезет, на ту сторону вылезет и прямо докладывать может.
— Ничего. Гришуха — огонь парень. В воде не горит, в огне не тонет. Смена, смена!
— Да, вахта идет надежная!
В это время докладчик и Мишка, глотая слюни, завязывали животы полотенцами. Проклятая качка неустанно гнала слюну, — вот-вот придется отдать океану все, что съедено за день.
— Как бы тебе, Гришка, доклад не сорвать. Стошнит тебя прямо на стол. История будет.
— Как-нибудь, Мишка. Я уж и так десяток лимонов сожрал и полотенцем так живот прикрутил, что у меня печенки к горлу подошли. Ну, пойдем, была не была!
Побледневший Гришка с важным видом нес папку с бумагами, взятую напрокат у комиссара. Мишка тащил звонок. Он был бледнее Гришки и то и дело морщился.
Комиссар Гуливан объявил собрание открытым.
— Кого в председатели, товарищи?
— Товарища Озерина… Мишу!
— Кто за?.. Большинство… Товарищ Озерин, пожалуйста, займите место председателя, — улыбнулся комиссар бледному Мишке.
Высокий стол доходил ребятам до груди. Мишка без нужды яростно затрезвонил. Гришка разбирал бумаги.
— Общее собрание команды крейсера «Коминтерн» считаю открытым. Слово для доклада о пионерской организации и мировой революции имеет докладчик товарищ Чернов. Прошу соблюдать тишину. Не мешайте докладчику, — тема серьезная.
В ответ красный уголок расцвел краснофлотскими улыбками.
Мишка сел на стул. Из-за стола можно было видеть только его бледное лицо. Гришка взлохматил рыжие вихры, и как только сказал: «Товарищи!..» — так сразу забыл о морской зыби и о позывах к рвоте.
В памяти всплыли Москва, отряд, рассказы отца и ночь в хижине Порт-Адена.
Крейсер сильно качало, вместе с ним раскачивалась команда в красном уголке, маленький рыжий докладчик и серьезный председатель.
Доклад близился к концу. Гришка говорил теперь о том, что долг каждого моряка помогать пионерской организации и особенно чернокожим ребятам, не организованным в отряды.
Комиссар одобрительно качал головой. В упор на Гришку смотрели десятки понимающих глаз.
Когда доклад кончился и счастливый Гришка слабо улыбался на аплодисменты, Мишка зачитал резолюцию, в которой черным по белому было сказано:
— «…и каждый краснофлотец от строевого до комиссара обязан поддерживать пионерскую организацию и особенно помогать ей в связи с иностранными пионерами».
Не успел Мишка дочитать до конца резолюцию, как Гришка почувствовал непреодолимый подступ рвоты. Мишка, трезвоня звонком, тоже еле-еле держался на ногах.
— У кого есть какие вопросы к докладчику? Не задерживайте!
— Вопросов много. Погоди, не торопи! Ишь ведь какой немыслимый председатель! Вот, например, первый: Гриша… виноват… товарищ докладчик очень хорошо рассказал нам о том, что мы должны помогать негритятам. А вот скажите теперь: каким образом это делать?
— Сделать это… хрр… надо, чтоб каждый… а-а…
— Что-то непонятно, Гриша. Объясни.
— Сейчас, сейчас… Вот, например… э-э… хрр…
Морская болезнь брала свое. Гришка, зажав рот рукой, сломя голову, выбежал на палубу и свесился через поручни. Председатель, все еще не выпуская из рук звонка, пролез под столом и под ногами краснофлотцев исчез за дверью красного уголка.