Выбрать главу

И жесткую клешню, и столь стыдливую

[f] Печенку дерьмоеда-кабана.

В форме η̉πάτιον печень упоминается в "Любителях жареного" Аристофаном [Kock.I.522; ср.96с], Алкеем в "Палестре" [Kock.I.762], а также Эвбулом в "Девкалионе" [Kock.II.173;ср.100е]. Произносить слово "печень" (η̉παρ) нужно с густым придыханием; это доказывается оглушением стоящего перед ним предлога (ε̉πί) в следующем стихе Архилоха:

Ведь желчи у тебя нет в печени (ε̉φ' η̉παρ).

Есть даже некая рыба, называемая печенкой; тот же самый Эвбул (108) говорит в "Лаконцах" или "Леде", что у нее нет желчи [Kock.II. 185]:

А ты считал,

Нет желчи у меня, печенкой-рыбою

Срамил? Но тоже ведь из чернозадых я. {98}

{98 ...из чернозадых я. — Этот эпитет впервые упоминается еще у Архилоха, а затем и в «Лисистрате» Аристофана и, по лексикону Гесихия, означает «отважный», «дерзкий».}

Гегесандр рассказывает в "Записках" [FHG.IV.420], что в голове у рыбы-печенки есть два камня ромбовидной формы, блеском и цветом подобные тем, что встречаются в раковинах-жемчужницах.

71. Кроме названной комедии [107с], Алексид упоминает о жареных рыбах и в "Деметрии" [Kock.II.315]. Также и Эвбул в "Сиротке" [b] [Kock.II.190; cp.228f]:

Прохаживаются

Влюбленные красотки и бездельники,

Мальчишечки, у сковород возросшие,

Откормленные жирными лепешками.

С кальмаром рядом девица фалерская {99}

{99 ...девица фалерская... — Анчоус, основной улов Фалера, западной гавани Афин.}

Справляет свадебку с бараньим потрохом,

И прыгает и пляшет, как ретивый конь,

Что на свободу из упряжки вырвался.

И распаляет веер раскаленное

Дыханье сковород, уж псы Гефестовы

Сторожевые пробудились: манит их,

[c] Бьет в ноздри запах и приводит в бешенство.

Готов пирог, дитя Деметры! вдоль него

Руками выдавленная расщелина

Пустая тянется, на след похожая

Тарана корабельного, - вступление

К обеду наилучшее.

Жарили также каракатиц. Никострат или Филетер в "Антилле" [Kock.II.221]:

И больше никогда

Со сковородки каракатицу

Есть в одиночку не отважусь.

И у Гегемона в "Филинне" герои поедают мелкую жареную рыбешку со сковороды [Kock.I.700; cp.285b]:

Нет, быстренько пойди, купи полипчиков

И дай поесть хотя бы мне рыбешечек

Со сковородки".

[d] 72. Тут Ульпиан, которого это выступление отнюдь не радовало, а больше раздражало, бросил на нас пронзительный взгляд и продекламировал ямбы из "Сиротки" Эвбула [Kock.II.192]:

"Как славно оплошал на сковородочке

Богопротивный... -

конечно, богопротивный Миртил: я же знаю, что сам он никогда не покупал поесть ничего подобного, - я слышал, как один его раб однажды декламировал стихи из "Содержателя притона" Эвбула [Kock.II. 194]:

У фессалийца я живу жестокого;

Сребролюбивый грешник он, богач, гурман,

[e] На целых три обола продовольствия

Нам закупает!

Парень этот получил образование - не у Миртила, конечно, но у какого-то другого хозяина, потому что, когда я спросил, как его угораздило попасть к Миртилу, он ответил мне стихами из "Уточки" Антифана [Kock.II.79]:

Сириец я, {100} в Афины вывезен

{100 Сириец я... — Тимьян в изобилии произрастал в Аттике, поэтому на его покупку не требовалось никаких затрат, а Пифагор здесь упоминается как самый суровый регламентатор еды. Его последователи практиковали весьма жалкий вид вегетарианства, подробнее об этом см. книгу IV (161a-f).}

Сюда с сестрою был я во младенчестве

Купцом каким-то. На продажу выставлен

Я с нею был. Купил нас ростовщик один,

Никем не превзойденный по сквалыжности,

Такой, что в дом не принесет ни крошечки,

[f] Опричь тимьяна, - даже то, что Пифагор

Вкушал тот самый триждыприснопамятный".

[Речи о хлебе]

73. Ульпиан еще продолжал свои шуточки, но Кинульк уже заревел: "Где же хлеб? {101} Я говорю не о царе мессапиев [по имени Арт, т. е. Хлеб], проживающих в Япигии, о котором Полемон написал книгу. В седьмой книге "Истории" о нем упоминает и Фукидид [VII. 33], а комический поэт Деметрий в пьесе "Сицилия" пишет так [Kock.I.795]:

{101 Где же хлеб? — Несмотря на то что хлеб представлял собой пищу par excellence, т. е. был основой всякой трапезы, среди разных хлебов выделялись более и менее подходящие для пира. Так, основная хлебная дихотомия античности — хлеб ячменный и пшеничный. Ячменный хлеб был более доступен в древности, поэтому и является платоническим идеалом простоты в еде, тогда как пшеничный оказался доступным большинству гораздо позже; ср. цитату Арриана (113а) «завален город булками пшеничными». Так как все пирующие склонны к педантизму, то они упоминают многие сорта хлеба, фактически не существовавшие к их времени, — сведения о таких хлебах в основном были почерпнуты ими из редких старинных трактатов на эту тему.}