Такое возникло нехорошее чувство… Как будто на коже правой руки – всё человеческое достоинство и оно… стирается с каждым прикосновением к чужим мягким ладоням.
Ничего. Для жены подожду. Для неё. Для себя никогда бы не пришёл в этот дворец сытых ублюдков. Какой же она была молодой... Когда ждали квартиру… Дали временное жильё, думали переехать потом, но так и не получилось… Страна распалась. Всё же крыша над головой.
Времена начались другие… В голове не помещалось, как так можно… Ведь нас чему учили? На политучёбе, помню, всё читали эту красную книгу, как её… «Начальный курс научного коммунизма». До сих пор помню, как конспектировал, готовился, чтобы в партию вступить… Наизусть требовали. Как там было написано? «Мы строим… Справедливый строй, где все источники богатства польются полным потоком и осуществится великий принцип: от каждого – по способностям, каждому – по потребностям».
Вдруг двери распахнулись, люди стали выходить. По одному или в обнимку, компаниями… Вроде все вышли. А свет оставили… Люстра огромная, как в Большом театре.
Старый солдат дождался. Он вошёл в зал, неловко оглядываясь. Собрал в маленький пакетик нетронутый салат. На одном столе нашёл непочатую банку шпрот. Взял два целых бутерброда с ветчиной, апельсин, шоколадку. И вышел прочь.
У подъезда министерства он постоял, глядя полуслепыми глазами на весенний город. Во все стороны растекались яркие потоки машин. Горящий огнями проспект уплывал вдаль.
Конец