Смерив Лайама пристальным взглядом, эдил медленно произнес:
– Я могу это им передать, но… насколько ваш осведомитель надежен?
– Он надежен, – сказал Лайам.
– Честно говоря, я очень хочу в это верить, – продолжал эдил. – Мне не нужна уличная война в праздничную неделю, как, впрочем, и в любое другое время. Саузварк только-только угомонился после шумихи вокруг новой богини. Вы можете поручиться за местных воров?
– Да, – коротко бросил Лайам, а про себя подумал: «Надеюсь, что да…»
– Тогда мне надобно поскорей повидать Скорохлеба. Хорошо, что вы все это разведали, Ренфорд. Я, по крайней мере, могу указать нищим, где не надо искать убийцу их сотоварища, да и сам уже не возьму ложный след.
Колокола на башне здания городского суда начали отбивать десять утра. Кессиас прислушался и покачал головой. Лайам нахмурился. Если он хочет выполнить все, что задумал, ему следует поспешить.
– Мне пора, – сказал он. – День обещает быть хлопотным.
– Не обещает, – буркнул Кессиас. – Он уже хлопотный. Как я все разгребу, не знаю, но пропавшую парочку придется найти.
– Какую еще парочку?
Кессиас досадливо отмахнулся.
– Да так, ерунда… Паренек и девчонка с Макушки до сих пор не вернулись с гулянок. Родители всполошились, опасаются, что детишки могли на пару пуститься в бега. А те, скорее всего, засиделись где-нибудь у приятелей и думать не думают, что вокруг завертелся такой тарарам. Пустячное дело, и нечего о нем говорить. Послушайте, вы не хотите чуть позже со мной пообедать?
– Пообедать – вряд ли, – сказал Лайам. – А вот поужинать – да.
– Тогда, как освободитесь, приходите сюда. Если меня не будет, оставьте записку, – сказал эдил и толстой ручищей подтолкнул Лайама к выходу. – Ступайте-ступайте, раз вам пора. Обед подождет. У меня тоже прорва работы.
«Интересно, – подумал Лайам, – бывает ли время, когда у тебя ее нет?»
10
Лайам широким шагом мерил булыжную мостовую. Ему очень многое хотелось бы уточнить, и основные свои надежды он возлагал на красавца лорда. Потом можно будет переговорить с содержательницей дома услад, однако на большую часть вопросов, роящихся в его голове, мог ответить лишь Окхэм.
«И он мне на них ответит!» – пообещал себе Лайам. Лорд выложит все о своих гостях. Гораздо больше того, что можно узнать о них от них же самих в светских беседах. Идея личных контактов оказалась не так уж и хороша, она не дает ожидаемых результатов. Все, чего он добился, – это проиграл кучу денег и был втянут в дуэль.
Лайам пока что не уяснил, говорит ли ему о чем-нибудь сама ссора аристократов. Удар тростью – и под подозрение попал Ульдерик! Но нельзя же упечь человека в тюрьму только за то, что он ловко орудует тростью! Ведь если граф арендует в борделе роскошнейший кабинет, значит, он не испытывает нужды в деньгах, а главным мотивом похищения являются все-таки деньги. Однако двойное убийство постепенно оттеснило факт кражи на задний план и застит глаза тому, кто пытается вычислить вора. «Одно доказанное убийство, а второе еще под вопросом», – поправил себя Лайам.
С другой стороны, в подозреваемые выходит и Квэтвел, как скандалист и заносчивый человек. Такому затеять ссору, пусть даже и в склепе, – раз плюнуть. Он высокомерно поглядывает на богатых торговцев, а уж об изгоях общества нечего и говорить. Убить какого-то там нищего или вора для него все равно что прихлопнуть букашку. Следует лишь выяснить, глубок ли его карман.
И все равно поставить во всей этой истории ему хотелось на графа, а не на барона.
– Но это – по первым прикидкам, – строго сказал Лайам себе. – Ты еще должен взглянуть на двух остальных красавцев.
Он намеренно обогнул квартал, где проживал Ульдерик, по широкой дуге и подошел к дому Окхэмов с юга. По крыльцу ползала на коленях Бекула и терла мокрой тряпкой ступени.
– Доброе утро, – вежливо поздоровался Лайам. – Лорд Окхэм сейчас у себя?
– Не мое дело про это знать, – буркнула, не поворачиваясь, служанка. Она прополоскала тряпку в ведре, отжала ее и снова взялась за работу. – Спросите в доме.
– Может быть, проще сначала окатить ступени водой, – внес предложение Лайам. – Дело сразу пошло бы на лад.
Девушка отбросила со лба прядь волос и сердито воззрилась на гостя.
– Дело пошло бы на лад, если бы кое-кто не шлялся здесь по ночам и не заливал бы всю лестницу кровью! – Она смотрела нагло и вызывающе, явно провоцируя перепалку. Но Лайам не стал возражать.
– Вы совершенно правы, – сказал он, улыбнувшись, и взбежал на крыльцо.
Дверь отворил Тассо, он едва поклонился и раздраженно сказал:
– Лорд вас давно ждет, а ждать он не любит.
«И прислуга дурная, – подумал Лайам, – и друзья дома прислуге под стать!»
– Так не мешкайте, мой милый, ведите, и пусть все трубы трубят.
Тассо удивленно вскинулся, потом повернулся и пошел к лестнице, а Лайам двинулся следом. Возле кабинета грубиян резко переменился и, войдя в кабинет, церемонно провозгласил имя гостя, а потом придержал для него дверь. У Лайама даже нога заныла от желания дать пинка наглецу.
Окхэм ожидал его у камина, склонив голову и покусывая губу.
– Я рад, что вы пришли, Ренфорд, – сказал Окхэм, знаком велев лакею уйти.
– Я тоже рад нашей встрече, – отозвался Лайам достаточно сухо, чтобы дать лорду понять, насколько серьезно он относится к предстоящему разговору.
– Н-да… – Окхэм принялся расхаживать по кабинету, время от времени бросая взгляды на гостя. – Как по-вашему – долго ли все это продлится? Скоро ли камень вернется в наш дом?
– Думаю, завтра к вечеру, – спокойно ответил Лайам. Он и в самом деле решил приложить все усилия к тому, чтобы эта история кончилась как можно скорее. Если у него не получится, Оборотень сорвется с цепи.
– Неужели? О боги! – Окхэм не мог скрыть изумления. Красивое лицо его исказила гримаса. – Так скоро?!
– Надеюсь. Но многое будет зависеть от вас.
– Но что я могу? – спросил испуганно лорд, и Лайам счел нужным надавить посильнее.
– Мне нужно задать вам кое-какие вопросы, а вам надлежит правдиво и подробно на них отвечать. Иначе…
Окхэм высокомерно выпятил подбородок.
– Иначе – что?
– Иначе все дело застопорится и реликвия Присцианов будет потеряна навсегда.
Взгляды мужчин скрестились, и несколько долгих мгновений они глядели друг другу в глаза. В глазах лорда просвечивало высокомерное пренебрежение, смешанное с еле заметной растерянностью, глаза Лайама сузились и посуровели. Окхэм сдался первым и отвернулся к камину.
– Ну хорошо, – сказал он. – Что вы хотите знать?
Лайам заговорил быстро и деловито.
– Первое – как давно ваши гости получили приглашение на вечеринку? И знали ли они, что останутся на ночь?
Окхэм, пожав плечами, сказал, что гостей пригласили за неделю до званого ужина и с самого начала подразумевалось, что они проведут в доме Окхэмов всю ночь. (Примерно за неделю до пиров побирушек, сообразил Лайам. И леди Окхэм впервые показалась с камнем на людях примерно тогда же. То есть на организацию похищения времени более чем хватало.)
– Все ли из ваших гостей прежде бывали у вас?
– Да, все. Довольно часто – Фурзеусы. Кэвуд и Ульдерик – несколько раз, а Квэтвел гостил у нас около двух недель.
– Все ли они знали, где хранится реликвия?
Окхэм был уверен, что все, и не только они. Его супруга не раз пересказывала историю о том, как она «отыскала» камень в семейном склепе.
– Все это были довольно простые вопросы, – сказал Лайам. – Теперь они, боюсь, усложнятся. Вам придется трудненько, но я надеюсь, что вы по-прежнему расположены мне помочь.
Окхэм немного напрягся, но не обернулся.
– Спрашивайте.
Лайам кивнул, собираясь с мыслями.
– Скажите, кто из ваших гостей испытывает денежные затруднения? Не тяготят ли кого-нибудь большие долги?
– Долги? – переспросил Окхэм немного сдавленным голосом.