- Те, кого я опасаюсь,-зашептал Крукс, тревожно оглядываясь,- похуже любой мафии. Но позвольте мне, ваше преосвященство, объяснить, в чем дело, и тогда вы, быть может, согласитесь снять тяжкое бремя с моей души.
- Хорошо, говорите.
- Я - глава адвокатской фирмы, очень солидной адвокатской фирмы, монсеньор. Одним из моих клиентов был человек, которого я давно знаю, с которым мы были почти друзьями. Могу добавить, что он разбогател на моих глазах, причем не всегда он... делал деньги в соответствии с правом. Ему везло, и он стал одним из богатейших людей мира. Впрочем, он никогда не афишировал своего богатства и своих возможностей. Он предпочитал оставаться в тени, хотя мог мноroe. Очень многое, монсеньор... После рождения сына он составил завещание, по которому сын являлся его единственным наследником. Я вел многие его дела, и, естественно, завещание он доверил мне. Но около года назад он решил изменить завещание. Он вызвал меня в Сан-Паулу, где тогда находился, и продиктовал новое завещание. Признаюсь, оно меня удивило, но... я был только его поверенным в делах. По новому завещанию сыну он почти ничего не оставлял, а все остальное... в общем, это уже неважно...
- Нет, сударь, говорите все до конца, если вы решили довериться мне и ждете моей поддержки,-холодно сказал "кардинал".-Или вообще ничего не говорите.
- О монсеньор,- пробормотал адвокат, вытирая платком крупные капли пота, выступившие на лице,- о монсеньор, - повторил он шепотом,- если бы вы только знали...
- Не бойтесь, здесь никого нет. Мой брат и его друг ушли еще до вашего прихода.
- Он завещал все одному, международному сообществу, которое... разрабатывает какое-то новое оружие. Оно находится в ФРГ, называется ОТРАГ... В завещании был ряд ограничений, которые давали моему клиенту определенные гарантии, что его... не ликвидируют раньше времени, дабы воспользоваться его деньгами. Но это уже технические детали.
- Сын знал о том, что завещание изменено? - спросил "кардинал".
- Нет... По-видимому, нет,-поправился адвокат.-Дело в том, что он поручил мне известить об этом сына после того, как вернусь в Нью-Йорк и уничтожу первое завещание.
- Значит, оно не было уничтожено, когда он подписывал второе?
- Нет.... Я не привез его в Сан-Паулу. Я не знал, зачем он меня вызывает. Но я обещал ему уничтожить первое завещание тотчас же, как возвращусь в Нью-Йорк.
Адвокат умолк и тяжело вздохнул.
- Вы конечно выполнили свое обещание, сударь?
- В том-то и дело, что нет, ваше преосвященство... Но без всякого злого умысла. Первое завещание уже потеряло юридическую силу... Я ждал, что его сын появится у меня или подаст о себе весть. Время от времени я... снабжал его деньгами, с согласия отца, конечно. Но в этот последний год он не появлялся, а я... все откладывал... Само по себе уничтожение первого завещания - акт пустяковый... Даже трудно объяснить, зачем я продолжал хранить его. Может, главная причина - в моем отношении к мальчику... Я хорошо знал его и... решение старика считал очередным жестоким чудачеством и несправедливостью... Они ведь не ладили. Сын пошел не в отца... Ну, а старик не мог примириться с этим.
На днях он позвонил мне снова. Его первым вопросом было, уничтожил ли я то, первое завещание. Я сказал, что уничтожил. Я солгал ему, но... Я мог исправить ложь тотчас же, как закончится телефонный разговор. Его дальнейшие слова удивили меня. Он сказал: "Поклянись, Феликс, что ты действительно уничтожил первое завещание". Что было делать? Я сказал: "Клянусь". Если бы я только мог предполагать... После этого он велел мне уничтожить и второе завещание, сейчас же, до окончания нашего разговора. Я понял, что он очень возбужден, и не стал возражать. Я открыл сейфтакие завещания хранятся в особом сейфе, рядом с моим кабинетом,- взломал печати, порвал завещание на мелкие клочки и сжег его в специальной электрической печи, стоящей у меня в кабинете. И он снова велел мне поклясться, что я действительно сжег второе завещание. Ему хорошо известно, что я честный человек и ревностный католик... Я поклялся и почувствовал по его тону, что ему сразу стало легче. Мы поговорили еще немного, он даже шутил, а потом вдруг сказал мне, что хочет встретиться со мной, чтобы составить новое завещание. И предложил приехать в Акапулько. И вот я здесь, монсеньор, на мне тяжкий грех - клятвопреступления и... самое ужасное, что о н и... вероятно, уже догадываются, что с завещанием дело обстоит не так, как и м хотелось бы. Если я не ошибаюсь, я обречен - ничто не спасет меня. Мне остается молить вас, ваше преосвященство, облегчить мои последние часы снять с меня бремя тяжкого греха.
- Сударь,-сказал "кардинал", наклонив голову и испытующе глядя на Крукса поверх темных очков,- не проще ли вам признаться во всем вашему клиенту и, насколько я понял, другу, попросить у него прощения? Оно снимет с вас грех клятвопреступления.
- Увы, ваше преосвященство,-прошептал Крукс, низко опуская голову,-я лишен возможности последовать вашему доброму совету. Сегодня утром Цезарь погиб в авиакатастрофе.
- Цезарь? - поднял брови "кардинал".
- Его так звали,- тяжко вздохнул Крукс.- Мы не виделись с ним больше после того телефонного разговора.
- Значит, этот достойный человек, уйдя из жизни, не оставил завещания?
- Осталось его первое завещание,- прошептал Крукс, не поднимая головы.- Я так и не уничтожил его.
В комнате воцарилась тишина. Стив пытался сообразить, что ему дают полученные сведения. Уточнять сейчас подробности было бы рискованно... Кое-кто из журналистов пытался связывать африканские владения Фигуранкайна именно с ОТРАГом, но надежных данных ни у кого не было. Слова Крукса кое-что проясняли, но не до конца. Во всяком случае. нить снова ухвачена; она настолько осязаема, что может завести далеко... Неужели Старик сознательно дал ему эту возможность? Ведь если ОТРАГ-это капиталы Фигуранкайна... Такое может стать сенсацией года. Вопрос в том - захотят ли рисковать владельцы газеты?
Феликс Крукс продолжал сидеть, низко опустив розовую лысую голову. Стиву стало почти жаль его... Правда, грозящую опасность адвокат, конечно, преувеличивает. Сейчас ему едва ли что-либо угрожает, но после того, как будет открыто единственное сохранившееся завещание Фигуранкайна... "Ну, до тех пор он опомнится и найдет средства обезопасить себя",-решил Стив. Надо было кончать затянувшийся разговор, и "кардинал" сказал:
- Мне искренне жаль вас, сударь. По собственной неосторожности вы попали в трудное и двусмысленное положение. Я не думаю, чтобы кто-нибудь мог быть опасным для вас сейчас, тем более тут, в Мексике. Надеюсь, все, что я сейчас услышал, это правда...
- Чистая правда, ваше преосвященство, чистейшая, как вода в этом графине.
- Хорошо. Я принимаю вашу исповедь и готов отпустить вам грехи, но... наложу на вас... наказание. Вы переведете, скажем, двадцать тысяч долларов в фонд помощи бедным детям Латинской Америки. Вас не обеднит такая сумма?
- Нет, конечно. Я сейчас же подпишу чек.
- Нет. Вы переведете деньги непосредственно благотворительному обществу сразу, как возвратитесь в Нью-Йорк. Адрес вам известен?
- Разумеется.
- Значит, сразу по прибытии. Не забудьте!
- Ваше преосвященство, клянусь вам...
- Не надо... А теперь властью, дарованной мне церковью, снимаю с вас грех лживой клятвы и отпускаю прочие менее серьезные прегрешения. Идите с миром, и да хранит вас бог.
Адвокат склонился в низком поклоне. Стив коснулся ладонью его мокрой от пота лысины и потом протянул ему руку, которую адвокат осторожно поцеловал.
Затем "кардинал" проводил гостя до дверей своих апартаментов и, когда тот выходил, убедился, что в коридоре никого не было.
Возвратившись в гостиную, Стив прежде всего выключил магнитофон под столом и вынул кассету. Подбросив ее на ладони, Стив невольно подумал, что ее цена намного превышает сумму, которую Крукс переведет бедным детям Латинской Америки. Не снимая облачения, Стив прошел в кабинет и присел к письменному столу. Теперь оставалось "вылепить" из тех сведений, которыми он уже располагал, несколько сенсационных "конфеток" для читателей "Калифорния тайме", передать их по ночному телетайпу из пресс-центра Акапулько Старику в Лос-Анджелес и позвонить Мэй.