Через несколько дней после этого сна я зашла в магазин в центре Вены, чтобы купить путеводитель для задуманной поездки в Грецию, там я увидела на прилавке стопку старых географических карт и стала перебирать их, пока продавец был занят с другими клиентами. Среди старых, частью пожелтевших, более или менее поврежденных листов был один, наклеенный на упаковочный картон, оборванный по краям и почти расползшийся от влаги: Россия, западная часть, огромная белая равнина в светло-зеленой окантовке.
Эта карта явно не висела на стене в гостиной, это было по ней видно, места сгиба прорывались, их снова склеивали, кто-то, кто пережил ужасы двух русских зим, носил ее в своем ранце, обозначал на ней линию фронта, держа карандаш в онемелых от холода пальцах, замерзая, отмечал места, близ которых шли бои. Я спросила, сколько стоит эта карта, стоила она совсем дешево, я купила ее и принесла домой. Дома я прикрепила карту кнопками к стене в своей комнате и стала читать названия мест, которые были обведены красным карандашом: Одесса, Николаев, Киев, Смоленск, Минск и Витебск, Орел и Брянск, Днепропетровск, Севастополь, Харьков, Курск. Москва тоже была обведена красным кружком. (Чтобы найти Сталинград, нужна была другая карта, но ее я, пожалуй, никогда не повешу.)
Я пытаюсь пробиться сквозь десятилетия, туда, к малышке Анни, которая стоит в комнате отца перед картой России, читает ему по слогам неизвестные названия, пытается правильно их выговорить: к двенадцатилетней худенькой девочке, которая с нелепой шестимесячной завивкой сидит в самой нижней клеточке нарисованной мною пирамиды; с прямой спиной; склонив голову набок, к Анни, которая стоит в комбинированном платье в каком-то саду под яблоней, к той, что стоит на валуне, в пальто на меху, рядом со своей подругой Хельгой. Снимок был сделан однажды утром в воскресенье, осенью 1941 года, обе девочки — в широкополых фетровых дамских шляпах, которые не шли к их детским лицам, края шляп были подбиты полоской фетра другого цвета, в соответствии с модой, а спереди поля были чуть-чуть загнуты вниз, ты помнишь, это было тогда так модно.
Назад к Анни, которая снова собирает деньги для Акции зимней помощи фронту.
(Еврейский капитализм, плутократы и большевистские акулы объединились, чтобы уничтожить Германию, детище национал-социалистического сообщества народов, и расцветающую под ее надежной защитой новую Европу. И акция зимней помощи фронту 1941/42 годов покажет нашим врагам, что мы непобедимы!)
Анни, которая тащит за собой тележку: мы собираем тряпье, обрезки дерева, железо и бумагу, волосы, оставшиеся от стрижки. Дяде Герману все это нужно для четырехлетнего плана.
Анни, двенадцатилетняя, все еще во власти странного смешения впечатлений, по-прежнему мечущаяся между мечтами и реальностью.
Случайно подслушанные разговоры взрослых: всех немцев Поволжья русские переселили в Сибирь.
Стал известен план американского президента: Германию, после того как она проиграет войну, лишат источников добычи угля и железа, конфискуют запасы металлов и продукцию машиностроения, выселят жителей из городов и предпримут другие меры, которые заставят ее жителей существовать исключительно за счет сельского хозяйства.
(Разве Анни не слышала постоянную похвалу крестьянскому сословию, разве ей не твердили все время, что немецкий народ должен стать народом крестьян!
Крестьянская сметка, крестьянский кулак — без них не обойтись никак. Они — государства надежный оплот, мы с ними врага победим — и вперед! Слава стране, что их чтит и блюдет.
Верность родному очагу, привязанность к земле и родине, деревенская община: питательные силы, которые надо крепить всеми средствами.
Нет, о новых местах поселения у Анни в школе речи не было, никто не спрашивал ее, не хочет ли она когда-нибудь крестьянствовать в военном поселении на востоке.
А у нас, говорит Бернхард, об этом говорили. Однажды в школу пришла комиссия, учеников спрашивали, какие у них планы на будущее. Его друг Гюнтер ответил, что он намеревается стать крестьянином-воином на востоке.)
В связи с войной в России упоминалось все время одно и то же имя: Наполеон.
Наполеон, который потерпел поражение в России, его солдаты замерзали в снегах и льдах русской зимы, солдат сломила русская зима.