Надо бы съездить в Мэриш-Трюбау, сказала я отцу. Но он не ответил мне.
Мясник, которому принадлежал дом, вечерами выходил по темному, мощенному булыжником двору на крысиную охоту. Он часто сидел под единственным деревом в округе, — то была груша, которая по осени приносила мелкие, горькие на вкус плоды, — мясник сидел на скамейке неподвижно, с винтовкой в руке. В канавах все кишело крысами.
У мясника был сын, который великолепно рисовал. На весь город сын мясника славился своим талантом.
У сапожника в доме напротив была бледная, белокурая дочка, которую звали Фрида.
Адальберт-ветеринар носил по праздникам черное страусиное перо на черной треуголке и вдобавок черную парадную форму. Рукоять его шпаги была украшена золотом. В таком виде шел он на празднике Тела Христова позади окружного капитана, позади бургомистра, высших чиновников, позади балдахина, под которым пастор нес хостию. Следом за ним в процессии шли ветераны, а за ними пожарные.
Адальберт был чиновником седьмого разряда, он носил парадную форму и по другим большим праздникам, например в день рождения императора. Когда его приглашали к помещикам, чтобы посмотреть скаковых лошадей, рысаков, подружейных и загонных собак, он надевал морскую шинель с золотыми пуговицами, а на голову фуражку, которая выглядела как фуражка офицера, полуприподнятая, твердая и овальная. Иногда помещики приглашали его к себе на обед. Вернувшись домой, он рассказывал своей жене и детям о слугах в белых перчатках, прислуживавших за столом.
Адальберт был верным подданным своего императора, который правил в Вене; то, что делал император, было правильно, Фридерика следила по журналам и газетам за судьбами членов императорской семьи и всех их родственников. Портрет императора висел в классной комнате народной школы маленького сынишки Адальберта, такой же портрет висел в гостиной мясника Пешека, за которого вышла замуж Анна, сестра Адальберта. Он висел и в лавке Цецилии, где она говорила со своими клиентами на двух языках. Со si prejete, пани Хартманова, что бы вы хотели, фрау Свобода, два метра бельевой резинки, новое кнутовище, пан Коблишке, просим, битте зер, дзенькуем, данке шён, jeden, dva, tri, четыре метра набивного льна с синим, полкило малиновых леденцов, килограмм липового цвета, собранного и высушенного самой хозяйкой, помогает при лихорадке, заходите еще.
Боже правый, Боже святый, императора храни, нас своей десницей славной сквозь невзгоды проведи!
По-моему, я ничего не напутал, говорит отец, я, правда, уже не очень помню.
Глава 7
То, что мы собой представляем, зависит от многого случившегося до нас. Мы долго можем жить так, будто прошлого не существует, будто важны только настоящее и будущее, но прошлое тянется за нами. Мы долго можем внушать себе, будто мы существуем отдельно и оторванно от всего, что было до нас, так, как живут дети, для которых нет ничего более важного, чем собственный путь, чем собственное «я»; мы осмеиваем опыт тех, кто был до нас, мы не готовы учиться на их ошибках, принимать их советы. Мы, спотыкаясь, пробиваемся вперед по этому одинокому пути, минуя все, минуя первобытные страхи, первобытные разочарования и страдания; проходит некоторое время, прежде чем цели потеряют свой глянец, мы набиваем себе шишки на этом пути, мы хороним собственные мечты; в один прекрасный день мы останавливаемся и оглядываемся назад, и у нас вдруг возникает желание продолжить себя в тех, кого мы зачинали и рождали, и признаться себе в том, что нас бы не было без тех, кто жил до нас. Внезапно нам становится ясно, что мы звенья одной цепи, которая тянется далеко в прошлое, а другим концом уходит в будущее, что все касавшееся нас самих мы принимали слишком близко к сердцу. Мы знаем: то, что нас касается, имеет значение только в связи с бывшим и предстоящим, что мы не имеем права переоценивать ни наше собственное существование, ни наше собственное начало, ни нашу собственную смерть.
Когда рождается ребенок, его родственники склоняются над младенцем и ищут черты внешнего сходства. Лоб отца, нос от мамы, рот явно дядюшкин. Но уши у него без мочек. Ни у кого из членов семьи нет ушей без мочек. (Откуда у ребенка эти самые уши без мочек? Это тема разговора на обратном пути из клиники и постоянная тема для обсуждения позже.)