Я наблюдаю за этим стариком, он размягчает конец стеклянной палочки над пламенем горелки, делает бусинку из капли расплавленного стекла, придает ей форму, вертит ее над огнем, потом кладет проволоку с готовой бусиной в сосуд.
Множество таких сосудов стоит на столе, в них — каплевидные бусинки всех цветов, яркие букеты капелек. Как разноцветные слезы, думаю я, вынимаю из сосудов четыре проволочки с бусинами, желтую, розовую, голубую и прозрачную, и спрашиваю, можно ли мне взять их с собой.
Как сувенир, говорит моя подруга Лиза немного извиняющимся голосом, она живет в Кауфбойрене и договорилась о моем визите к старому мастеру, без нее я бы сюда не попала. Я не могу объяснить ей, что эти бисерины нужны мне вовсе не как сувенир, что дома они будут напоминать мне об этом старике, который научился своему ремеслу еще в Богемии, который, как говорит его дочь, должен смириться с тем, что никто из его детей не научился вертеть бисер. Старое как мир желание родителей, чтобы детям жилось лучше, чем им самим.
И в бисерной мастерской, куда я попала с помощью Лизы, все точно так же, как и везде: дети изучают медицину или еще что-нибудь, что обеспечит им в будущем высокий жизненный уровень.
Еще мне разрешили посмотреть, как бисерины закладывают в крохотные формы, после того как их отщипнут формовочными щипцами от конца раскаленной, размягченной в печи стеклянной палочки, толстая бисерная нить поступает из-под простейшего пресса, построенного по той модели, которую использовали дома, специальная игла во время прессовки уже проткнула в каждой бусине дырочку для нанизывания, отдельные бусины щипцами отламывают от нити, в деревянных барабанах их шлифуют до блеска тончайшим шлифовальным песком и водой. Такой бисер выпускают для рукоделия.
Кстати, уже и в Ной-Габлонце стали работать, используя искусственный бисер; продукция из стран, где рабочая сила стоит еще очень дешево, составляет жесткую конкуренцию нашим товарам.
Я стою и смотрю на вертельщика, смотрю на его жену, вижу те стеклянные шарики, которые выбракованы из миллиона других ловкими пальцами мастера, вижу в больших емкостях бисер всех форм и цветов, круглые, каплевидные, в форме зерна, оливки, бусинки с сотовидными фасетками, они переливаются на свету, падающем из окна, я ощущаю соблазн схватить горсть этих жемчужин из прозрачного сосуда, я вспоминаю о стеклянном бисере, который был у меня в детстве и который я очень любила, раскладывала по коробочкам бусины, разноцветные шарики, из которых я составляла узоры на бумаге, я помню, что постоянно играла с этими стеклянными бусинами.
Можно предположить, что стеклянный бисер, который обложил высокой пошлиной Фридрих Великий в Силезии в 1742 году, был сделан отчасти в богемских горах Изергебирге и Ризенгебирге, отчасти на стекольных заводах в богемских лесах, там, где производство стеклянного бисера было очень распространено.
Адам и его потомки в богемских Адлергебирге возделывали лен, пряли его, ткали из него полотно. Хозяева богемской земли в Изергебирге выписывали к себе стекольщиков, строили стекольные заводы, переселенцы шли на стекольное производство, так как почва высокогорного края была неплодородна, а климат слишком сухой для производства льна.
У вас, наверное, свое, особенное отношение к стеклу? — спрашивает дочь старого вертелбщика бисера, и мне так хочется рассказать ей, в какой восторг привели малышку Анни старинные бокалы, купленные отцом, как часто она стояла перед сервантом и рассматривала кобальтовые желтые бокалы, бокалы цвета рубина, бесцветные с отшлифованными и вытравленными узорами, цветы и стебли, многоцветные бокалы, которые светились в падающем свете; я бы объяснила ей, какое счастье доставляло подержать один из бокалов в руке, когда разрешали. Но я говорю: очень жаль, что ваши дети не интересуются тем, чем вы занимаетесь. Я говорю это и уже знаю, что не права.
Ведь старый мастер принадлежит к тем видениям, которые предстают в моем зеркале. Несмотря на то что он еще занимается своим ремеслом, он — прошлое, хотя еще живет в настоящем. Его внуки еще видят, как он сидит перед лампой; они видят цветные ослепляющие букеты капелек, когда на них падает свет из окна, но уже их дети мало что будут знать о том, как он работал. Кто найдет время, чтобы рассказать им об этом?