Тогдашнее время было совсем не таким розовым, как это осталось в памяти у многих. Бедность в деревнях была распространенным явлением, кормилицы получали сравнительно большие деньги.
Подрастает сестренка; нежнейшая любовь к младшей сестре.
Рождественские вечера всегда праздновались с подобающей торжественностью. За неделю до этого Адальберт ездил в Брюнн, главный город Моравии, и привозил оттуда подарки для жены и детей. Комната, закрытая на ключ, наряженная елка, белая кафельная печь, которую топили только в этот вечер, она лишь слегка согревала непротапливаемое помещение. Трехчетвертная скрипка, найденная пятилетним мальчиком под рождественской елкой.
Этот пятилетний мальчик, маленький и хилый, перед черным, недавно купленным нотным пультом, стоявшим в спальне родителей, молодой человек, который давал ему уроки, был сыном ткача, работавшего шелковые ткани; школа скрипки Хомана, дуэты Мацаса. Позже мелодии из опер для фортепиано и скрипки, Фридерика у рояля, маленький сынишка со скрипкой. Поездка в Альпы, фейерверк у Траунского озера, юбилей императора, шестидесятая годовщина правления Франца Иосифа, Генрих сохранил это в памяти только потому, что ему тогда попала в глаз соринка и глаз еще несколько дней после этого болел.
Определенно нет большого смысла в том, чтобы с раннего возраста знакомить детей с миром, потому что в эти годы их души еще не освоили окружающую их атмосферу родины.
Важное общественное событие: трехдневное пребывание эрцгерцога Карла и его молодой супруги в Мэриш-Трюбау. На городской площади — офицеры и солдаты, перед гостиницей «У Золотой Звезды» полковой оркестр играет увертюру к Легкой кавалерии Франца фон Зуппе, шелковый фабрикант вручает букет цветов, который он лично привез из Вены, эрцгерцогиня в интересном положении, при переезде через Шенхенгст она вышла из кареты и пошла пешком, она подала нищему серебряный гульден. Вечером светлейшая чета посетила городской "театр;
Фридерика и ее сын Генрих тоже были в театре. У гостей было отличное настроение, в антракте зрители перекидывались из ложи в ложу конфетами и цветами.
Поездки в летнюю пору на велосипеде в Шмоле, лавка Цецилии, ее сад, на чердаке старые книги, стопки журнала «На суше и на море», мельничное колесо, луга, Марх, бурлящие воды с водоворотами и глубокими ямами, рыба, жаренная на костре, походы с друзьями. Светловолосая дочь налогового инспектора, прекрасная кузина, первая любовь, первое разочарование, совместное музицирование в народной школе. Рояль, фисгармония, скрипка, виолончель, альт и флейта. Старший учитель, энергичный человек, но не слишком энергичный педагог, заставлял детей собирать в школьном саду ягоды, колоть дрова и качать мед (рассказывал Генрих Анне).
В дядиной гостинице стоял оркестрион, в щель бросали монетку, и он исполнял выбранную мелодию.
Детские годы, похожие на детские годы других людей, молодость, разделенная с другими, воспоминания отбрасывают все темное и смутное, остается только приятное и радостное, безобидные картины, не вызывающие грусти, нежные образы, о которых можно вспоминать без боли, былые горести, моменты отчаяния не встречаются в этих образах. Напрасно я ищу скрытый смысл, прислушиваюсь к паузам, возникающим во время рассказа Генриха, наблюдаю за отцом, пока он говорит, пытаюсь задавать вопросы, твержу себе, что никаких ответов, которые я надеюсь получить, не будет, что все происходит так, как и всегда, когда я слушаю стариков, которые сидят вместе, говорят о том, как это было раньше, копаются в воспоминаниях молодости. Генрих, мой отец, уже давно исключил темные места из картин своей молодости. Может быть, по ночам к нему возвращаются страхи, сомнения и отчаяние, о которых он не хочет думать днем, может быть, они терзают его во сне.
(Я, Анна, раньше никогда не видела во сне города своего детства. Теперь он иногда снится мне. Снится с тех самых пор, как мы стали говорить с отцом о прошлом. Снится, например, будто церковь рушится, церковь с высокой остроконечной граненой башней, церковь, где меня крестили, куда я ходила на первое причастие в белом платье; волосы, завитые на ночь с помощью кусочков газеты, скрученных в трубочки. У меня в душе не было святости, и порой я лгала, по воскресеньям во время службы думала о другом, церковь, где мой дед играл на флейте, а я пела по воскресным и праздничным дням. Мой Спаситель, Отец и Учитель, великий Боже, хвала Тебе, и камень в стороне, и могила пуста, о Мария милосердная. Мне снится, как эта церковь рушится, башня падает на крышу церкви, покрытую разноцветной керамической черепицей, раздается гром и скрежет, я бегу, держа своего маленького сына за руку, по улицам города, я убегаю, а позади меня остаются кучи камней и развалины стен, убегаю прочь отсюда, бегу по переулкам, прячусь под арками, крепко прижимаю к себе сынишку и уже не выпускаю его из рук, на улице ночь, светит луна, я вижу камни мостовой, белые булыжники, которыми вымощена квадратная городская площадь.