Есть песня об этой беде, один мой школьный приятель помнит ее, но слова уже забыл, он написал одной своей родственнице, пожилой женщине, которая знала Генриха и Анну и до сих пор живет в Б.; она сохранила старую газетную вырезку и списала с нее текст этой песни.
Tam pod Palavskymi vrchy, Dije brehy vylila
tam stratila svoje dite mnoha mati rozmila
Этот школьный друг послал мне копию текста и даже попытался записать нотами мелодию этой песни. Это, пишет он, славянская мелодия того типа, который мы, наверное, никогда не поймем. Он попытался спеть эту мелодию для себя.
Na moravske Diji slunicko nesviti
voda tam pohrbila nejkrasnejesi kviti.
Сложный трехчетвертной размер, так пели эту песню уличные певцы, они стояли под окном, внизу, в мощенном камнями дворе или на улице, мать заворачивала монеты в газетную бумагу, давала их ребенку, ребенок бросал монеты из окна, певцы, не прерывая песню, наклоняли голову в знак благодарности. Иногда с певцом была женщина, иногда и ребенок, они собирали монетки, завернутые в бумагу, деловито бегали туда-сюда, а певец все пел и пел.
Tise sumi lesy, v dali zvonek bije
vitr tise houpa vlny zradne Dije.
Мой приятель переводит: там под Поллаускими горами, когда Taсa вышла из берегов, многие матери потеряли своих любимых детей. Солнце больше не светит над Тайей, вода накрыла собой самые прекрасные цветы. Тихо шумят леса, вдали звонит колокол, ветер тихо колышет волны безрассудной Тайи.
Я читаю, вспоминаю о девочке Анни, которая понимала лишь отдельные слова в таких песнях, но они все равно не были для нее чужими, звучание этого языка было родным для нее, она могла говорить на нем, хотя слов знала совсем мало, зато слова, которые она знала, легко, без запинки слетали с ее губ.
Я помню своего, тогда еще молодого отца, который в Брюнне приветствовал знакомых на улице на их языке, ма укта, майне ферерунг, мое почтение, добрый вечер, добрый день.
Я вновь ощущаю то, что уже почти забыла: жизнь бок о бок с людьми, говорящими на другом языке, была для малышки Анни совершенно естественной.
Я вижу, как Анни жует корень лакричника, сидит на подоконнике, слушает уличных певцов. Анни на грохочущей, запряженной быками или лошадьми телеге, стук железных колесных ободов и копыт по булыжникам дороги, которая ведет куда-то в поля или на виноградники. Малышка Анни едет на велосипеде в гору и с горы, она идет по дороге меж полей или по поросшей терновником и шиповником лесной тропинке, босиком, по холодной, скользкой от дождя глине или по щиколотку в пыли, разогретой от полуденной жары, а туфли несет в руках. Картины наплывают, накладываются одна на другую, перетекают друг в друга, маленькие домишки с небесно-голубыми или розовыми цоколями и фасадами, дома горожан, крестьянские дворы, замки в стиле барокко, господская роскошь и дощатые хибарки, паркетные полы и полы из белых деревянных досок, а то и из утрамбованной глины, алтари, выполненные известными мастерами, фрески и статуи, красочные иконы в овальных рамках, Спаситель, указывающий на свое кровоточащее сердце, обрамленное венком из терновника, Матерь Божия, нежно держащая младенца на руках. Ангелы-хранители с распростертыми крыльями, одетые в розовые или светло-голубые одеяния, проводят детей по опасным деревянным мостикам и через мрачные леса, святой Антоний поможет отыскать то, что ты потерял.
(Ты помнишь? Да, я помню!)
Остроконечная церковная башня возвышается над холмами, которые сплошь покрыты виноградниками, осенью виноградная листва становится красной или коричневой, жесткие, как кожа, опавшие листья орешника темнеют в траве.
Зимой черные тени голых фруктовых деревьев на сверкающем снегу, тончайшие сплетения ветвей отражаются на белом фоне, тонкие хитросплетения крон акаций, тени облаков, которые в вечном своем странствии тянутся над склоном холма, синие тени лежат в бороздах, идущих от заборов.
Пышущие жаром железные печи в школьных кабинетах, ветер несет снег над полями сплошной пеленой, вихрем, густым облаком, внезапно ничего больше не видишь, внезапно оказываешься в центре снежного облака, со всех сторон белизна слепит глаза, кристаллы снега впиваются многочисленными иголочками в щеки и лоб.