Между тем царь легкой, непринужденной походкой приблизился к архитектору, словно к старому другу. «О нет, – подумал Птаклюсп, – неужели он вспомнит мое имя?»
– Должен сказать, ты здорово продвинулся за девять недель. Отличное начало. M-м… Его ведь зовут Птаклюсп, не так ли? – уточнил царь.
Птаклюсп шумно проглотил слюну. Ждать помощи было неоткуда.
– Да, о десница вод, – забормотал он. – О источник…
– Вполне сойдет «ваше величество» или просто «сир», – перебил Теппик.
Запаниковав, Птаклюсп бросил боязливый взгляд на Диоса. Тот нахмурился, но снова ограничился обычным кивком.
– Царю угодно, чтобы ты обращался к нему, – гримаса боли на мгновение исказила черты верховного жреца, – неформально. Таков нынче обычай в варва… в зарубежных странах.
– Ты, должно быть, счастливый человек. Судьба одарила тебя столь работящими и талантливыми сыновьями, – заметил Теппик, глядя вниз, на оживленную панораму карьера.
– О сир… Я… Сию же минуту… – пробормотал Птаклюсп, истолковав слова Теппика как приказ.
И почему цари не могут обращаться с людьми, как в старые добрые времена? Раньше каждый знал свое место, тебя не пытались обворожить, не пытались обращаться с тобой как с равным, словно ты тоже можешь поднимать солнце из-за Края мира.
– Должно быть, увлекательное ремесло, – продолжал Теппик.
– Как вам угодно, сир, – сказал Птаклюсп. – Достаточно одного вашего слова, ваше величество…
– А как строится вся эта штука?
– Что, ваше величество? – в ужасе переспросил Птаклюсп.
– Разве плиты сами летают по воздуху?
– Нет, о нет, сир.
– Очень интересно. Так как же тебе это удается?
Птаклюсп едва не прокусил губу. Выдать тайны ремесла? Его охватил неподдельный ужас. Вопреки всем ожиданиям, на этот раз Птаклюспа выручил Диос.
– Строительство осуществляется с помощью определенных тайных знаков и заклинаний, – объяснил он, – в происхождение которых не следует вдаваться. Это есть мудрость, – он помедлил, – современных веков.
– И получается, как я вижу, быстрее, чем таскать вручную, – заметил Теппик.
– Старые методы тоже были неплохи, ваше величество, – ответил Диос. – А теперь, может, мы начнем?
– Да, конечно. В любом случае – так держать.
Птаклюсп вытер со лба пот и, подбежав к краю карьера, замахал платком.
Все на свете в плену у своих имен. Измените имя – и вы измените то, что стоит за ним. Конечно, на практике все намного сложнее, однако с паракосмической точки зрения суть именно в этом…
Птаклюсп 2-б коснулся камня концом посоха.
Жаркое марево вокруг всколыхнулось, взвихрился песок, и плита, плавно проплыв несколько футов над землей, опустилась на крепежные канаты.
Только и всего. Теппик ждал, что грянет гром, полыхнут языки пламени, но работники уже сгрудились вокруг очередной плиты, а несколько человек тянули первую к месту закладки.
– Весьма, весьма впечатляюще, – печально произнес Теппик.
– Совершенно согласен, ваше величество, – признал Диос. – А теперь нам пора возвращаться во дворец. Близится Церемония Третьего Часа…
– Да, разумеется, – оборвал его Теппик. – Отличная работа, Птаклюсп. Желаю успеха.
Птаклюсп принялся кланяться, вне себя от радостного волнения.
– Хорошо, ваше величество, – сказал он и решился приступить к главному: – Осмелюсь предложить вашему величеству взглянуть на последние чертежи.
– Царь уже одобрил чертежи, – вмешался Диос. – И если я не ошибаюсь, пирамида полным ходом сооружается?
– Да, да, конечно, – согласился Птаклюсп, – но мы подумали, что на этой аллее, вот здесь, видите, перед входом, можно было бы поставить статую, ну скажем, Шляпа, Ястребоглавого Бога Нежданных Гостей, отдают по себестоимости…
Диос бросил взгляд на чертежи.
– А это у него что – крылья?
– Даже не по номиналу, не по номиналу… – в отчаянии повторил Птаклюсп.
– А это – нос?
– Скорее клюв, скорее клюв… Выслушай меня, о жрец, как насчет того, чтобы…
– Вряд ли, – ответил Диос. – Нет, определенно нет.
Он поискал взглядом Теппика, обозрел карьер, громко застонал и, сунув кипу чертежей архитектору, бросился бежать.
Теппик шагал по тропинке к ожидающим неподалеку колесницам, с тоской поглядывая на суетящуюся вокруг свиту, но решил задержаться возле работников, обтесывающих угловой камень. Почувствовав на себе взгляд царя, они застыли робко и покорно, как стадо овец.
– Так, так, – произнес Теппик, внимательно рассматривая плиту, хотя все, что он знал об искусстве отделки камня, можно было бы высечь на песчинке. – Экая глыбища!
– Ты ведь каменотес? – спросил он, обращаясь к ближайшему из работников, у которого при виде царя отвисла челюсть. – Интересная, должно быть, работа?
Бедняга вытаращил глаза и уронил зубило.
– M-м, – с трудом выдавил он.
Диос уже мчался к месту происшествия, его одежды грозно развевались. Он подхватил расшитые полы и пустился в галоп, сандалии шлепали, едва не сваливаясь на бегу.
– Как тебя зовут? – спросил Теппик.
– А-а-аргл, – в ужасе захлебнулся работник.
– Что ж, рад познакомиться, – сказал Теппик и, взяв безвольную руку, энергично потряс ее.
– Ваше величество! – проревел Диос. – Нет!
Вырвав руку, каменщик запрыгал, завертелся на месте, схватившись за правое запястье, корчась и вопя, как от боли…
Крепко ухватившись за подлокотники трона, Теппик бросил на верховного жреца испепеляющий взгляд.
– Это всего лишь дружеское рукопожатие. Там, откуда я приехал…
– Неважно откуда – важно, что вы приехали сюда – прогремел Диос.
– Но отрубать руку? Какая жестокость! Диос приблизился к трону. Голос его снова звучал масляно:
– Жестокость, ваше величество? Но все будет сделано чисто и аккуратно, даже с обезболиванием. Можно не сомневаться, пациент останется жив.
– Но зачем?
– Я уже объяснял, ваше величество, теперь каждое его прикосновение будет кощунством. Каменотес – человек набожный и сам прекрасно осознает это. Видите ли, ваше величество, вы – бог.
– Но ты же можешь ко мне прикасаться. И слуги могут!