– Я там чуть не умерла! Такая вонь – не знаю, что вы раньше в него заворачивали! А жарища!
– Ты же сказала, что этот ковер принадлежал еще царице, как ее, Ромджемхурма или как-то так, – пожал плечами Чиддер. – Ну, не сердись, дома я подарил бы тебе ожерелье или колье.
– Спорю, как раз у нее был приличный ковер, – оборвала его Птраси. – А не такой, который вытряхивают раз в полгода.
– Тебе повезло, что у нас нашелся хотя бы этот, – мягко сказал Чиддер. – И потом, это была твоя идея.
– Уф! – наконец перевела дыхание Птраси и повернулась к Теппику: – Привет. Мы хотели сделать тебе сногсшибательный сюрприз.
– Да, – с жаром сказал Теппик. – И сделали.
Чиддер сидел, развалясь в шезлонге, на широкой дворцовой веранде. Трое служанок посменно чистили ему виноград. Кувшин с пивом прохлаждался в углу. Чиддер дружелюбно ухмыльнулся.
Рядом, на простыне, в крайнем замешательстве лежал ничком Альфонс. Заведующая женской половиной обнаружила, что помимо татуировок на руках на спине у него наглядно представлены все виды экзотических услад, и пригласила девушек, чтобы они несколько расширили свой кругозор. Всякий раз, когда указательный палец касался особо пикантного места, несчастный моряк вздрагивал и, чтобы не слышать смешков, затыкал пальцами свои большие, покрытые шрамами и рубцами уши.
В дальнем конце веранды, уединившись по негласному соглашению, сидели Теппик и Птраси. Дела обстояли неважно.
– Все изменилось, – сказал Теппик. – А я по-прежнему не хочу быть царем.
– Но ты – царь, – ответила Птраси. – И этого не изменишь.
– Изменишь. Я могу отречься. Очень даже просто. И, перестав быть царем, я могу ехать куда мне вздумается. Царское слово последнее, и я могу отречься. Если мы способны указом свыше менять пол, то что уж говорить про общественное положение. А на мое место найдется кто-нибудь из родственников. У меня их с лихвой.
– На твое место? Помнится, ты упоминал только тетушку.
Теппик нахмурился. По здравом рассуждении тетушка Клефптаре была не тем монархом, в котором нуждалось царство, собирающееся начать все сначала. Она придерживалась вполне определенных, устоявшихся взглядов на жизнь: так, например, всем была хорошо известна ее привычка сдирать кожу живьем с не приглянувшихся ей людей. Главным образом с тех, кому еще не минуло тридцати пяти.
– Ну, не только она… – протянул Теппик. – Это несложно, знати у нас всегда было больше, чем надо. Нужно лишь найти человека, которому снится сон про коров.
– А, про семь тучных и семь тощих? – догадалась Птраси.
– Да, наследственный сон.
– Не занудствуй. Сама знаю. Одна всегда подмигивает и играет на ванглийском рожке.
– Мне всегда казалось, что это тромбон, – удивился Теппик.
– Если приглядеться хорошенько, это церемониальный ванглийский рожок.
– Что ж, каждый видит по-своему. В конце концов, это неважно.
Теппик со вздохом отвернулся и стал глядеть, как разгружается «Безымянный». Привез он не только пуховые перины. Несколько человек размеренно, как сомнамбулы, спускались и поднимались по сходням, таская ящики с инструментами и куски труб.
– Думаю, найти такого будет непросто, – задумалась Птраси. – Ведь нельзя приказать: эй, все, кому снятся коровы, – шаг вперед. Так только дело испортишь.
– Но не могу же я ждать, пока кто-нибудь сам признается. Ну подумай. Много ли найдется людей, которые за здорово живешь скажут: «Слушайте, ребята, какой забавный сон про коров я вчера видел!»? Ты, конечно, исключение.
Теппик и Птраси уставились друг на друга.
– Значит, она – моя сестра? – переспросил Теппик.
Жрецы закивали. Облечь это неожиданное известие в слова было поручено Куми. Он и заведующая женской половиной только-только закончили просматривать картотеки.
– Ее мать была, м-м, ныне покойной фавориткой вашего отца, – пояснил Куми. – Как вам известно, он принимал большое участие в ее воспитании, и, м-м, может статься, что… да. Разумеется, она может быть и вашей тетей. Сожительницы небрежно относятся к бумагам. Однако, вероятнее всего, она ваша сестра.
В глазах Птраси стояли слезы.
– Но это ведь ничего не меняет, правда? – шепнула она.
Теппик уставился в пол.
– Да, – пробормотал он. – Хотя, конечно меняет.
Он поднял голову и посмотрел на Птраси.
– Ты можешь быть царицей, – добавил он, угрожающе глянув на жрецов. – Я прав? – спросил голосом, не допускающим возражений.
Верховные жрецы переглянулись. Потом смотрели на Птраси, которая стояла в стороне. Плечи ее вздрагивали. Маленькая, совсем девочка, дворцовое воспитание, привычка беспрекословно повиноваться приказам… Жрецы глянули на Куми.
– Идеальная кандидатура, – кивнул Куми. Среди жрецов послышался ропот одобрения.
– Вот ты и царица, – утешающе промолвил Теппик. Птраси сверкнула на него глазами. Теппик пятился.
– А я на какое-то время отлучусь, – добавил. – Вещей у меня немного, складывать нечего.
– Ах, значит, так? – нахмурилась Птраси – И это все? И ты ничего не хочешь сказать мне на прощанье?
Теппик помедлил, остановившись на полпути двери. «Ты мог бы остаться, – шепнул ему внутренний голос. – Хотя ничего хорошего не будет. Начнется страшный беспорядок, и царство расколется. Так что судьба не всегда права, когда сводит двух людей вместе. В любом случае ты вел себя правильно».
– Верблюды нужнее пирамид, – произнес он с расстановкой. – Об этом никогда не следует забывать.
И побежал к выходу, пока Птраси искала, чем бы в него запустить.
Солнце, прекрасно обойдясь без помощи жуков, успешно достигло зенита. Куми важно, точно Ястребиноглавый Шляп, расхаживал перед троном.
– Не угодно ли вашему величеству утвердить мое назначение верховным жрецом? – спросил он.
– Что? – Птраси сидела, опершись подбородком на руку. – Да, да. Конечно, все в порядке.
– Увы, до сих пор не можем разыскать Диоса. Он был очень близко от Великой Пирамиды, когда она… вспыхнула.
– Вот и будешь за него, – промолвила Птраси, глядя в пространство.
Куми гордо поднял голову, охорашиваясь.
– На то, чтобы организовать коронацию, потребуется некоторое время, – предупредил он, беря в руки золотую маску. – Тем не менее, если вашей милости будет угодно, вы можете примерить маску верховной власти прямо сейчас, потому что надо уладить кое-какие формальности.
Птраси взглянула на маску.
– Я масок не ношу, – безразличным тоном ответила она.
– Думаю, вашему величеству будет приятно надеть маску верховной власти, – с улыбкой произнес Куми.
– Нет, – отрезала Птраси.
Улыбка Куми слегка покривилась. Нелегко мириться с новым подходом. Вряд ли Диосу приходилось сталкиваться с подобным сопротивлением.
Тогда Куми решил пойти в обход. Обходные маневры не раз выручали его, и он не собирался от них отказываться. Почтительно и осторожно положил маску на сиденье.
– В этот Первый Час, – изрек он, – вашему величеству надлежит свершить Обряд Ябиса, а затем дать всемилостивейшую аудиенцию военачальникам Цорта и Эфеба. Обе стороны просят разрешения пересечь территорию царства. Вашему величеству следует запретить им это. Затем последует Второй Час, когда…
Птраси барабанила пальцами по ручкам трона.
– Я хочу принять ванну, – заявила она наконец, вставая.
Куми слегка пошатнулся.
– В Первый Час, – повторил он, не в состоянии придумать ничего другого, – вашему величеству надлежит свершить…
– Куми!
– Да, о высокородная царица?
– Заткнись.
– …Обряд Ибиса, – простонал Куми.
– Не сомневаюсь, с этим ты и сам справишься. Ты вообще похож на человека, который все делает сам, – язвительно добавила Птраси.
– Главнокомандующие Цорта…
– Скажи им… – начала было Птраси и, помедлив, продолжила: – Что они могут пронести свои армии через наше царство. И тот, и другой. Оба. Понятно.