Вадим пригласил к себе председателя постройкома — управленческого кадровика, давнего своего приятеля.
Председатель слыл, и не без основания, неподкупным и самоотверженным: язвенник, совсем иссохший и скрюченный, он дважды отдавал свои путевки в Ессентуки другим работникам — лишь бы никто не упрекнул его: вот-де для себя так где-то вырвал лечение! В последний раз вообще путевку для него доставал Вадим, но председатель и тут, уже с билетами на руках, буквально за неделю до срока, пересмотрел решение постройкома — и направил на воды скандальную сигналистку Урусову, мать-одиночку.
— Да мне потом никак не оправдаться перед собой, — сказал он тогда Вадиму. — А моя совесть для меня всего дороже…
Вадим и сам не верил, что сумеет договориться с председателем, но другого пути у него не было.
— Понимаешь, Иван Иванович, — сразу же, без подготовки, объявил он, выйдя из-за стола и сев с председателем рядом. — На днях мы получаем от УКСа квартиру— и надо бы отдать ее главбуху, Ксении Андреевне.
Председатель даже отстранился от Вадима, точно не поверил тому, что услышал.
— Да, да, — чувствуя, как пылает лицо, повторил Вадим. — Надо бы отдать ей.
— Но ты же знаешь, подергал блеклыми губами председатель, — что народ против. И справедливо против.
— Я все понимаю, — сказал Вадим. — Но ради дела помоги мне, поговори со своими. Первый раз в жизни прошу. Надо. В конце концов, ведь никто же не проверял, живет она с мужем или нет, а бракоразводный документ есть…
Он долго, пересекая туда-сюда кабинет, буровил себе под нос, что Ксения Андреевна прекрасный специалист, давний работник управления, немножко, конечно, со вздорным характером, но потерять ее не хотелось бы…
— Она что, увольняется? — спросил председатель.
— Да… похоже… — все же не нашел мужества ответить утвердительно Вадим.
— Спекулирует, может?
— Спекулирует — не спекулирует, — Вадим не смог уже отступиться, — а у нас: первый год, баланс свести некому… Пострадает весь коллектив… Обо мне уж и речи не может быть…
Председатель достал из кармана какую-то таблетку, кинул ее в рот, сглотнул. Вадим налил ему воды.
— Знаешь, — посипывая, потер живот председатель, — если бы это просил не ты… не с твоей щепетильностью, я бы так шуранул!..
Вадим опустил глаза под его взглядом — и промолчал.
«Пошло, — подумал он, — покатилось, как цепная реакция…»
Уксовскую квартиру уже давно вырешили Кутенкову, бурильщику с угольного разреза: тот жил семьей из пяти человек в половине деревянного дома, по сути, в одной комнате с печкой. Вадим бывал в этой квартире — точно такой же, какую имела Галина, когда они поженились. Только печку, кухней, Кутенков отделил от «залы», как называл он комнату, а в комнате еще наделал и ситцевых ширм — возле своей кровати, возле материной. В комнате же, у входа, гнездилась подклеть с курами, вонь от которых стояла — не продыхнешь.
— Да, дадим тебе, — твердо пообещал Вадим Кутенкову.
Оправданием сейчас могло быть только одно: Кутенков пришел к ним недавно, после создания управления. И еще: УКСу не хватало трехкомнатных квартир, а с двухкомнатными, для главбуха, было проще.
— А если повоевать за трехкомнатную? — все же предложил председатель. — Пойти к властям, потребовать…
— Зачем? — остановил его Вадим. — Я же тебе о чем толкую…
Председатель помолчал, кинул в рот еще одну таблетку — и поднялся…
Когда на другой день кассирша Лида занесла на подпись отказные документы, Вадим оставил их у себя и попросил Ксению Андреевну зайти к нему.
— Уксовскую квартиру, — сказал он, избегая встречаться с ней взглядом, — мы думаем выделить вам…
Ксения Андреевна догадалась, в чем дело. Она молча протянула короткую и толстую, как обрубок, руку к столу, взяла «отказы» и тут, при Вадиме, порвала их.
— Считаю, что мы будем жить дружно, — как клятву произнесла она, — и проработаем вместе еще сто лет…
Но он понял, что с этого времени совсем, прочно, попадал на ее крючок…
А на производстве все вроде стало нормальным: Прямков при встречах не жаловался на нехватку сырья, станки вращались, управление не развалилось…
Кутенков, правда, написал в обком профсоюзов заявление, оттуда грозили прислать комиссию, и председатель предупредил:
— Пришлют — буду просить от них помощи на трехкомнатную… Обижайся — не обижайся… Я и так из-за тебя…