— Я попробую этот подход, — сказал Винсент. Наполнив снова свой стакан, он в упор посмотрел на Бадра через стол. — Вы уверены, что не заинтересованы в работе над сценарием вместе со мной?
Бадр рассмеялся.
— Я бизнесмен, а не писатель. Предоставляю это вам.
— Но вы знаете историю лучше, чем кто-либо из тех, кого я встречал.
— Перечитайте Коран. Может быть, тогда вы увидите-то, что вижу я. — Он поднялся. — Юсеф явится сегодня после полудня, и мы все вместе соберемся в начале будущей недели. Теперь, если позволите, я должен отправляться в аэропорт встречать мою жену.
Винсент тоже поднялся.
— Я чувствую, что вы направили меня на правильный путь. Я примусь за работу, исходя из нового подхода.
Они пожали руки друг другу, и Винсент покинул бунгало. Бадр повернулся к Карьяжу.
— Что вы думаете? — спросил он.
— С вашего разрешения, шеф, я бы сказал, что вы должны рассчитаться с ним и забыть всю эту историю. Единственное, что вам обеспечит этот фильм, — потери.
— Коран учит, что действия человека могут принести ему доход самым разнообразным образом — даже тогда, когда он ищет не столько выгоды, сколько творит добро.
— Надеюсь, что вы правы, но я был бы очень осторожен, прежде чем запускать этот фильм.
— Вы странный молодой человек. Думаете ли вы о чем-нибудь еще, кроме долларов и центов?
Карьяж встретил его взгляд.
— Когда я на работе — нет. Я не думаю, что вы наняли меня из-за моих социальных добродетелей.
— Скорее всего, нет, — сказал он. — Но есть кое-что более важное, нежели деньги.
— Тут я не решаю, — сказал Дик. — В том, что не касается ваших денег. — Он начал собирать бумаги в свой дипломат. — Моя работа заключается в том, что я должен обезопасить вас от любого риска. Остальное решать вам.
— И вы считаете, что фильм связан с риском?
— И большим.
Бадр задумался.
— Я учту это перед тем, как мы двинемся дальше. Мы снова вернемся к этому разговору, когда сценарий будет закончен и составлена смета.
Бадр подошел к дверям спальни.
— Спасибо, Дик, — тихо сказал он. — Я бы не хотел, чтобы вы думали, будто я не ценю того, что вы стараетесь делать для меня.
Дик покраснел. Бадр не часто хвалил его.
— Вы не должны благодарить меня, шеф.
Бадр улыбнулся.
— Я быстренько ополоснусь под душем и через пару минут буду готов. Подгоните машину к входу в бунгало.
— Будет сделано, шеф.
Карьяж снял телефонную трубку еще до того, как Бадр закрыл за собой дверь спальни.
Глава 5
Самолет из Парижа, как обычно, опаздывал на час. Бадр про себя проклинал все воздушные линии. Все они одинаковы. Никогда не могут предоставить точную информацию до той минуты, когда тебе не остается ничего иного, как сидеть в аэропорту и ждать приземления самолета.
В маленьком помещении для «очень важных лиц» звякнул телефон, и стюардесса сняла трубку. Послушав, она повернулась к ним.
— Самолет только что совершил посадку. Он через несколько минут будет подан к аэровокзалу.
Бадр встал. Говорившая тоже поднялась из-за своей конторки.
— Мистер Хансен встретит вас у выхода и проведет миссис Аль Фей через все формальности.
— Благодарю вас, — сказал Бадр.
В помещении для встречающих стояла толпа народа. Мистер Хансен, грузный мужчина в униформе Эр Франс, подошел к ним и сразу же повел их вниз, мимо зоны таможенного контроля. Офицер службы иммиграции в форме присоединился к ним, и они очутились у входа, встречая Иордану, сошедшую с трапа.
Про себя Бадр одобрил ее внешний вид. Иордана обладала превосходным инстинктом. Не было и следа туго обтягивающих джинсов и просвечивающей блузки, которые она предпочитала носить на юге Франции. Теперь она предстала элегантной молодой женой из Калифорнии. Пиджачок от Диора, юбка, укороченная по последней моде, шляпка с опущенными полями и легкий грим как нельзя лучше соответствовали тому обществу, в которое им предстояло войти. Он пошел ей навстречу.
Она подставила ему щеку для поцелуя.
— Ты прекрасно выглядишь, — сказал он.
— Спасибо. — Она улыбнулась.
— Как прошел полет?
— Я спала всю дорогу. Они зарезервировали для меня специальное отделение.
— Отлично. Нам предстоит непростой день.
Вместе с секретаршей появился Юсеф в слегка измятом темном пиджаке. Бадр поздоровался с ними, пока представитель Эр Франс собирал их паспорта. Он отвел Иордану от толпы, чтобы поговорить с глазу на глаз.
— Я сожалею, что не смог вернуться этим летом, — сказал он.
— Мы тоже. Особенно мальчики. Они передали мне послание для тебя.
— Да?
— Они хотели бы сообщить тебе, что делают большие успехи в арабском. Так что тебе не придется краснеть за них.
— В самом деле? — спросил он.
— Думаю, что да. Они настаивают, что будут говорить только по-арабски, не считаясь с тем, понимают их или нет.
Он улыбнулся, довольный.
— Я рад. — Их глаза встретились. — А ты? Чем ты занималась?
— Ничем особенным, все как обычно.
— Выглядишь ты прекрасно.
Она не ответила.
— В этом году было много приемов?
— Приемов всегда много.
— Что-то запомнилось?
— Не особенно. — Она посмотрела на него. — Ты похудел. И стал стройным.
— Я буду есть больше, — сказал он. — Я не могу позволить себе вернуться на Ближний Восток в таком виде. Они могут подумать, что для меня настали тяжелые времена.
Иордана улыбнулась. Она понимала, о чем он говорит. Арабы по-прежнему оценивали успехи человека в зависимости от его жировых отложений. Толстяка всегда ценили больше, чем худого.
— Ешь хлеб и картошку, — сказала она. — И побольше баранины.
Он расхохотался. Она-то знала, насколько его вкусы соответствуют западным стандартам. Он не любил жирную и переперченную пищу, предпочитая бифштексы.
— Я это запомню.
К ним подошел Хансен.
— Все в порядке, — сказал он. — Машина, которая ждет на поле, сразу же доставит вас на вертолетную площадку.
— Тогда мы можем идти, — сказал Бадр. Он сделал знак Юсефу, который подошел к ним.