Протокол кончился, и я полез смотреть, что это за Миркоор такой. Оказалось, что это та самая аварско-нейтральная станция, куда отправляются выкупившиеся аварцы. Расположена между Аваром и Аратаном, что и не удивительно. До Галифата тоже недалеко. Держит её клан выходцев из Авара, но аварцами в полном смысле они себя не считают. Кстати, станция переезжает при изменении госграницы. На Миркооре осуществляется выкуп рабов из Авара и обмен пленными. «Разумный, прибывший на эту станцию с цель выкупа, охраняется законом». О как! Кстати не только местным законом, но и манифестом Императора Авара.
Следующем протокол. Место по геолокации — бордель. Время — сразу после нашего первого прибытия на Тарналлу. Видео с камеры под потолком, в кадре видна Катя, сидит в офисном кресле, поза напряжённая, спина прямая, на спинку откинуться даже и не думает. Голос того аварца, что прислал мне вызов. Самого его не видно.
«Моему сыну нужна наложница. Не просто наложница, у которой не болит голова, а женщина, которая будет его любить, которая станет ему опорой, которая поможет в трудную минуту и со временем будет управлять его домом. Заставить я тебя не могу, „насильно мил не будешь“, знаешь-ли. В первую очередь мне от тебя нужна честность. Если тебя что не устроит, если ты поймёшь, что не сможешь стать такой женщиной, просто скажи, и я верну тебя в бордель. Нет, сразу согласия я слышать не хочу. Сначала я тебе всё покажу, чтоб ты всё увидела своими глазами».
Лицо у Кати выразительное. Сразу видно, что она готова на всё что угодно, что предложение ей нравится, и что она уже согласилась. Понимает ли это аварец? Скорее всего да. Хотя мимика у нас разная, так что Катино лицо может казаться ему непроницаемым.
Ещё один протокол, тоже с камеры контроля. Время — спустя несколько часов. Беседка в парке. В беседке сидит женщина в годах, но не старуха. Черты лица аратанки, кожа подкрашена. Лицо строгое, волевое. В кадре появляются Мвенай и сразу следом Катя. Катя следует за аварцем чуть сбоку и сзади. Женщина в беседке замечает подходящих и лицо её меняется, расцвечивается улыбкой. Сразу видно, что она рада Мвенаю.
«Здравствуй, Нани!» — Успевает первым поприветствовать её Мвенай.
«Здравствуй, любимый!»
«Вот, посмотри, взял девочку для Иму, младшего от Абуто».
«Да, вырос мальчик. Пора…»
Видно, как Нани пристально вглядывается в Катю.
«Думаешь подойдёт? Откуда она, что-то не соображу».
«Дикарка. Интеллект неплохой. Думаю, можно попробовать».
«Попробовать нужно. Я за ней пригляжу. Кстати, Ифе забеременела. Зайди к ней, порадуй малышку…»
«Я к тебе попозже загляну. Сейчас покажу её Иму, и нужно на плантацию».
«Покажешь ей эту дуру?»
«Да».
«Это правильно».
Мвенай разворачивается и уходит. Катя, запнувшись, неловко и суетливо пристраивается ему в кильватер. По лицу видно, что она услышанной беседой и заинтересована, и довольна, и не слишком довольна.
Следующий протокол. С камеры внутри какого-то сарая из потрёпанного пластика. В кадре появляются Мвенай и Катя.
«Стой здесь», — Бросает Мвенай Кате и идёт к загородке. Слышны звонкие шлепки и ругань. Ругается мужчина, женщина оправдывается. Загородка отъезжает и видно, что аварец, расстегнув ширинку планетарника, «наказывает» голую девицу.
«Хозяин!?» — Произносит аварец, останавливаясь, но не вынимая.
«Потом закончишь, пошли, поводишь меня по территории».
Аварец, не показывая неудовольствия, сразу встаёт, отходит, быстро, но не суетливо, приводит одежду в порядок и замирает, показывая всем своим видом «готов к труду и обороне». Мвенай, глядя на девицу, с нажимом произносит:
«А ты, расскажи новенькой, как здесь оказалась и почему, и как тебе здесь живётся. Да не бездельничай, язык говорит, а руки делают! Чтоб всё к обеду вовремя готово было!»
Следующий протокол с той же камеры в сарае. Мвенай — Кате, больше никого в кадре не видно:
«Значит запоминай: для тебя главное — Иму, потом остальная семья. Всё! Больше никого для тебя нет. Все остальные для тебя умерли. Никаких писем, никакого хвастовства, никому и ни о чем. Нани слушайся. Её слова для тебя — закон. Учись у неё, если мозгов хватит, станешь для Иму той же, что Нани для меня. Поняла?»
Катя кивает.
«Точно поняла?»
Катя кивает, изо всех сил показывая: всё поняла. Но, что интересно, рот не раскрывает. На всех протоколах до этого она всё делает молча. Интересно, что бы это значило? Плотно мы с ней не общались, но молчуньей я её не помню…
«Хорошо. Тогда пошли».
Ещё один протокол. Снова бордель. Снова Катя на том же самом кресле, но сидит уже спокойно, устроившись удобно, но не развалившись. Этакая кошечка в ожидании.