Отец мистера Уитерингтона был младшим сыном в одном из старейших и знатнейших семейств Западного Йоркшира. По установившейся для не имевших права на наследство младших сыновей традиции, он мог выбрать для себя одну из четырех профессий: армейского офицера, моряка, юриста или священника. Идти в армию ему не хотелось, потому что, как он сам говорил, нет ничего привлекательного в том, чтобы маршировать туда-сюда. Море ему не годилось, так как штормы и заплесневелые сухари не позволяли даже думать о комфорте. Юриспруденция его также не интересовала, поскольку там его миролюбивая натура оказалась бы не в ладах с совестью, что опять-таки могло стать помехой безмятежному существованию. Церковь он тоже отверг, поскольку при одной мысли о духовном сане воображение рисовало ему скудный доход, утомительные проповеди и дюжину детей, как неотъемлемые части этой профессии. К величайшему ужасу своей семьи, он отказался от всех этих благородных занятий и принял предложение старого дядюшки, еще ранее изменившего родовым канонам, занять место в его прибыльном торговом деле с перспективой стать со временем его компаньоном.
Следствием этого шага было то, что все родственники с возмущением от него отвернулись. Приняв такое предложение, мистер Уитерингтон-старший с усердием отдался предпринимательству и после смерти дядюшки оказался обладателем вполне приличного состояния. Тогда мистер Уитерингтон-старший купил дом в Финсбури-сквер и счел целесообразным подыскать себе жену. Поскольку в нем еще не угасла аристократическая фамильная гордость, он решил не мутить древнюю кровь Уитерингтонов и после длительных и мучительных размышлений выбрал себе в жены дочь шотландского графа, прибывшего в Лондон с девятью дочерьми в надежде обменять благородную кровь на наличные и солидную недвижимость. Мистеру Уитерингтону повезло: он оказался первым женихом, подвернувшимся этой почтенной семье, и поэтому мог выбирать из девяти молодых леди ту, которая больше всего пришлась ему по душе. Его выбор пал на высокую, светловолосую, голубоглазую, с чуть тронутым веснушками личиком девушку.
От этого брака у мистера Уитерингтона появились наследники: сначала дочь, которую окрестили Маргарет или Мэгги (читатель вскоре познакомится с этой старой девой сорока семи лет), а затем и сын Энтони Александр Уитерингтон, эсквайр, которого мы оставили удобно расположившимся в кресле, но переполненного мрачными мыслями.
Мистер Уитерингтон-старший уговорил сына также стать на путь предпринимательства, и тот, будучи отроком послушным, начал ежедневно появляться в конторе, однако не стал вдаваться во все подробности коммерции, особенно когда сделал для себя счастливое открытие: поскольку отец появился на свет намного раньше его, то рано или поздно довольно приличное семейное состояние все равно перейдет к сыну.
Мистер Уитерингтон-старший неустанно направлял свои усилия на создание комфорта в доме, и его сын с детства привык к удобной жизни. Ему даже удалось достичь в этом большей утонченности и даже вывести философский постулат: в жизни существенны лишь два вида обстоятельств — те, которые способствовали комфорту, и те, которые служили ему помехой.
Закончив сложные расчеты по хозяйству, внезапно умерла леди Мэри Уитерингтон. Вскоре и мистера Уитерингтона-старшего свалил апоплексический удар, и смерть, этот могущественный и беспощадный деятель, подступила к нему. Он пролежал лишь несколько дней, затем последовал новый приступ, уложивший его в ту же могилу, в которой уже покоилась леди Мэри.
Отчислив своей сестре сорок тысяч фунтов из наследства, мистер Уитерингтон-младший стал обладателем ежегодного дохода в восемь тысяч фунтов и владельцем великолепного дома в Финсбури-сквер. Он пришел к убеждению, что на этот доход можно совсем неплохо существовать, и вовсе устранился от дел. При жизни родителей он был свидетелем многих супружеских сцен, вследствие этого отверг брак как обстоятельство, мешающее комфорту, и остался холостяком. Его сестра Мэгги также не вышла замуж. Отпугнул ли ее косой взгляд отнюдь не обаятельного жениха или что другое, но она, как и брат, тоже испытывала к браку неприязнь; впрочем, не станем вдаваться в поиски причин.