Она замерла на мгновение и бросила на дядю вопросительный взгляд:
— Это правда?
Дядя пожал плечами.
— Не мог же я позволить умереть мужу моей племянницы?
— Спасибо, — сказала Камилла на ходу. — Спасибо, что не причинил ему вреда. Потому что если бы ты это сделал…
— Да знаю, знаю, — с грустной усмешкой прервал ее дядя. — Ты бы перерезала мне горло. Ах ты, маленькая моя камелия! — Он кинул взгляд на Саймона. — Вот видишь, я же говорил, она любит тебя, эта женщина, mon ami.
Саймон смотрел на нее во все глаза.
— Да, Зэн, похоже, что так.
Оба молча смотрели на нее.
— Конечно, люблю, — сказала она. Улыбка медленно разливалась по бледному лицу Саймона, и Камилла в смущении отвернулась. — Разве это не ясно?
Шаги приближающихся солдат насторожили Саймона.
— Зэн, если хочешь уйти, лучше поспеши, пока не поздно. Я теперь доберусь, Камилла поможет.
Камилла посмотрела на Саймона. По его лицу было видно, как трудно ему это говорить.
— Ты его отпускаешь?
— Я не очень-то в состоянии остановить его, тебе не кажется? — грубовато пробурчал Саймон.
Дядя негромко засмеялся.
— Не дай ему себя одурачить, chere. Он это делает ради тебя. У него была возможность убить меня, но он ею не воспользовался. Вот видишь, думаю, он тоже тебя любит.
Она пыталась прийти в себя от этого заявления, когда Саймон слабым голосом произнес:
— Но это не значит, что я сделаю это еще раз, Зэн. Клянусь, если я… услышу, что ты… снова занимаешься пиратством… — Голос его заметно ослабел.
— Не волнуйся, mon ami, — воскликнул дядя Жак. — Я не намерен дважды испытывать твою преданность моей племяннице. И в любом случае мне, пожалуй, пора выходить на пенсию. Эта профессия становится слишком опасной для такого старика, как я.
Саймон кивнул, и вдруг ноги его подогнулись, и он повис у них на руках. Дядя Жак поймал его, не дав упасть.
— Саймон! — воскликнула Камилла, увидев с ужасом, как у него закатились глаза. Дядя Жак приложил пальцы к его пульсу. — Он не умер, правда же? — прошептала она.
— Нет, но ему срочно нужен врач, — Зэн опустил Саймона на землю. Она услышала, как солдаты пробираются сквозь кусты, они близко, и зовут их по именам. — Вероятно, капитан послал за нами людей.
— Иди, — шепнула она дяде, садясь на землю и кладя голову Саймона себе на колени. — Все будет в порядке.
Дядя медлил. Но солдаты были уже совсем близко.
— Храни тебя бог, маленькая моя камелия, — прошептал он и бесшумно скрылся в лесу.
— Сюда! — крикнула она солдатам, как только дядя исчез за деревьями. — Мы здесь! Майор Вудвард ранен! Скорее!
Она нагнулась и поцеловала Саймона в бесчувственные губы.
— Держись, mon amour. Еще чуть-чуть продержись. Но он не отвечал. Нет, он не может умереть! Он не должен! Она этого не переживет!
— Пожалуйста, любовь моя, не покидай меня! — говорила она, не утирая слез, и молитвы срывались с ее губ. — Пожалуйста, господи, не дай ему покинуть меня. Я не смогу жить без него.
Она продолжала бормотать молитвы, когда их наконец нашли солдаты.
Когда Саймон пришел в себя, он уже лежал в кровати. Глядя на балдахин над головой, он пытался осмыслить смутные видения, проплывающие в затуманенном мозгу… Его несли сквозь заросли, над ним причитала Камилла, ругался и что-то бормотал военный врач. Ему даже казалось, что он помнит, как мадам Фонтейн промокает ему лоб, а Нейл держит за руку, хотя это, конечно, был сон.
Но нет, это не сон. Пронзительная боль в плече и ноге убедила его в реальности происходящего. Он лежал в собственной кровати, в собственной спальне. Утреннее солнце заливало комнату, бросая золотые блики на покрывало.
Он сделал попытку подняться, но с проклятием рухнул обратно на подушку.
— Саймон! — послышался голос сбоку. У кровати на стуле сидела Камилла. Глаза ее блестели, а лицо осунулось от утомления, но для него она была прекрасна, как всегда.
Она с восторгом всматривалась в него, слезы бежали у нее по щекам.
— О, Саймон, я так боялась, что ты не очнешься!
— А давно я… — Он не договорил, губы у него были сухие, как старая кукурузная кочерыжка. — Давно я… сплю?
— Два дня, — она пересела на край кровати, — доктор сказал, что все будет в порядке, но у тебя был такой жар, я так волновалась… Но я не отдала тебя в больницу. Подумала, что лучше сама буду за тобой ухаживать.
Он был так рад, что она беспокоилась за него, что забыл про боль. Он хотел кое-что спросить, но боялся услышать ответ, поэтому спросил совсем другое:
— Что ты сказала солдатам о том, что произошло между мной и Зэном? Я ничего не помню с того момента, как потерял сознание.
— Сказала, что сержант Робинсон и дядя Жак тебя атаковали, что сержанта ты убил, а мой дядя бежал.
— А почему ты не сказала, что Зэн спас мне жизнь?
— Я не хотела, чтобы кто-то ставил под сомнение твое поведение во время боя. Зачем тебе лишние неприятности. Ведь ты дал ему уйти, — она сухо улыбнулась. — Мой дядя и так доставил тебе достаточно хлопот.
У него комок застрял в горле при мысли, что ради него она не побоялась выставить дядю в неприглядном свете.
— И тебе поверили?
Она стала менять ему повязку.
— Думаю, да. Да и какое это имеет значение? Губернатор Клэйборн был неприятно удивлен, узнав, что атака на пиратов сделала его весьма непопулярным в кругах креолов. Они возмущались вслух. Я думаю, он постарается как можно скорее замять все это. Поморщившись, Саймон подтянулся и сел.
— Ты хочешь сказать, что все это было зря?
Она пожала плечами.
— Ну, не то чтобы все. Дядя Жак, например, обещал покончить с пиратством.
— Ты виделась с ним после той ночи, да? — подозрительно спросил Саймон.
Она помедлила, прежде чем ответить.
— Он… он только хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Он уезжает в Барбадос, собирается начать новую жизнь, — она наморщила лоб, получше прилаживая новую повязку к его плечу. — Ты, надеюсь, не возражаешь?
— Нет, — он теперь был со всем согласен. Он рад был, что остался в живых и вокруг него суетится Камилла.
Она заботливо накладывала бинты, не встречаясь с ним взглядом.
— Ты многое помнишь из того, что произошло за эти два дня?
Он задумался и попытался припомнить невнятные образы, увиденные перед окончательным пробуждением.
— Ну, не все. Скажи, Нейл приходил, да? Она улыбнулась.
— Да. И он, и Дезире.
Дезире. Вдруг он вспомнил, зачем Нейл пожаловал в Новый Орлеан.
— У них все в порядке? Обвенчались?
— Да, все в порядке, — тон ее стал чуть насмешливым. — Ты просто не поверишь, как быстро дядя Август согласился на это, когда Нейл предложил одолжить ему денег. Но я его предупредила, что если уж он хочет дать денег, то пусть даст тете Юджине, это будет куда разумнее.
Саймон засмеялся и замолк. Он уже обо всем спросил, кроме главного.
— Знаешь, Принцесса, той ночью в лесу мне, должно быть, почудилось… у меня, знаешь, до сих пор туман в голове… Но, может, я правильно помню, что ты сказала… что любишь меня?
Она затихла. Продолжала перевязывать рану, не поднимая на него глаз.
— А если и сказала? Что бы ты на это ответил?
Он с улыбкой поймал ее за руку. Он чувствовал себя теперь значительно лучше, чем все это время, хотя обе раны жгло огнем. Камилла любит его.
— Думаю, придется мне сказать, что я тоже люблю тебя. Люблю больше жизни — и этой, и следующей. И буду любить до конца своих дней.
Глаза ее округлились.
— О, mon amour, как долго я ждала этих слов, — он притянул ее к себе, и она прилегла с ним рядом, прислонясь головой к здоровому плечу. — Я думала, что… безразлична тебе.
— Безразлична? — засмеялся он. — Обвиняй меня в чем угодно, любовь моя, кроме безразличия. Поверь мне, это совсем не то, что я чувствовал по отношению к тебе с самой первой нашей встречи. А уж когда мы занимались любовью…
Она зарделась.
— Может, к телу моему ты и не был равнодушен. Но к желаниям моим… Но, конечно, теперь, когда ты пощадил моего дядю…