В машинном отделении двигатель ритмично гудел, перекрывая разговоры. Мотористы, сделав несколько достаточно простых операций, перевели дизельный двигатель в режим максимальной работоспособности. Парусник тут же увеличил скорость на несколько узлов. В машинном отделении было невероятно душно, все покрылись потом. В голове каждого крутилась лишь одна мысль: как можно быстрее выбраться наверх и насладиться свежим морским воздухом.
Теперь парусник шел вперед исключительно за счет энергии, вырабатываемой дизельной установкой. У команды появилась возможность передохнуть. Кто-то отправился в каюту поваляться на кровати и помечтать, глядя на фотографию любимой девушки. Кто-то только еще мечтал найти свою вторую половинку. Во все времена самым трудным испытанием для моряка в длительном походе было отсутствие женского пола.
Те же из курсантов, кто не забивал себе голову сердечными переживаниями, просто расслаблялись, наблюдая за обитателями океана, перегнувшись через фальшборт. Параллельно курсу корабля то и дело выпрыгивали из воды какие-то рыбы. Неподалеку от курсантов боцман и несколько офицеров курили, расположившись полукругом.
В это время кавторанг Стенин сидел в глубоком кресле командирской каюты, погрузившись в размышления. Перед ним на столе лежал открытый судовой журнал, и командир то и дело делал какие-то пометки. В каюте было относительно прохладно, так что Стенин чувствовал себя комфортно. Но его клонило в сон: морской воздух и жаркое экваториальное солнце действовали сегодня как снотворное. Естественно, что поддаться такому соблазну командир никак не мог. Поэтому он поднялся, налил из графина, стоящего на столике, прохладной воды и принялся расхаживать взад-вперед по каюте, поглядывая в иллюминатор.
Плавпрактика курсантов подходила к концу. Паруснику осталось преодолеть несколько проливов, Красное, Средиземное и Мраморное моря, и они окажутся в Черном море, а там — прямым курсом на Новороссийск. Кавторанг размышлял о том, что за проведенное вместе время он уже успел породниться с курсантами. Они оказались довольно смышлеными и неглупыми ребятами, у которых имелись все перспективы в будущем стать настоящими, матерыми морскими волками.
Внезапный стук в дверь вывел командира из задумчивого состояния. В проеме показалась фигура вахтенного. Мичман быстро прошел в каюту и, плотно прикрыв за собой дверь, отрапортовал:
— Товарищ командир, в нескольких кабельтовых от нас обнаружен подозрительный мотобот.
— Это все? — сухо поинтересовался Стенин. Он глядел в упор на мичмана, чувствуя по его тону, что тот озабочен этим объектом.
Вахтенный отрицательно мотнул головой:
— Отсутствуют какие-либо опознавательные знаки и бортовые огни. Флага, указывающего на его принадлежность к какому-либо государству, я тоже не заметил.
— И что вы думаете по этому поводу? — поинтересовался кавторанг уже с куда более серьезным видом.
— По правде говоря, что-то мне не нравится эта ситуация, — протянул мичман Васильев. — Несмотря на все попытки связаться с ним, судно не прореагировало ни на один сигнал. Мертвое молчание.
Стенин поднялся и снова подошел к графину с водой. Сегодня его мучила жажда.
— А какого курса придерживается мотобот? — задал вопрос командир парусника.
— Я пытался проверить, — заявил Васильев, — и после этого у меня создалось впечатление, что он дрейфует. Возможно, плавсредство кем-то брошено, или мотобот просто унесло в море.
— Возможно, — медленно произнес кавторанг, которому эта ситуация, мягко говоря, пришлась не по душе.
— Что прикажете делать, товарищ командир? — деловито спросил вахтенный.
— Оставлять это мы так не можем. По всем нормам международного права мы должны обследовать это судно, — задумчиво сказал Стенин, — и, если что-то не так, сообщить в ближайший порт. Я думаю, что мы не потеряем много времени, если отправим кого-нибудь обследовать этот объект. Давайте так и поступим, — вынес свой вердикт кавторанг.
Вахтенный козырнул и покинул каюту. Командир, оставшись наедине, потер виски, собираясь с мыслями, и приказал Полундре прибыть в командирскую каюту. Старший лейтенант Павлов не заставил себя ждать. Глядя на Стенина, он сразу почувствовал, что кавторанг чем-то озабочен, поэтому сразу задал вопрос:
— Что-нибудь стряслось? — Павлов был тем самым человеком, без которого обойтись часто было нельзя. Особенно его присутствие требовалось в разных нештатных ситуациях.