Повозка тем временем остановилась и швейцарец, словно куклу вытащил её из повозки за волосы и подтащил к воде.
— Его сиятельство сильно расстроен, что вы отвергли его радушие и гостеприимство, — спокойно произнёс огромный швейцарец и достав кинжал одним движением перерезал горло женщине, сразу отпуская захлёбывающееся в крови тело, чтобы не испачкаться в ней самому.
Смотря в стеклеющие глаза проститутки, Бернард повернулся к остальным своим ребятам, молчаливо смотревшим на эту расправу, которая им была вполне привычна и знакома. Скольких женщин и детей они убили, при штурмах городов, было просто не счесть.
— Положить в мешок, набить камнями, зашить и выкинуть в море, — кратко объяснил он задачу, которую поставил им синьор Мендоса спокойным, даже скучающим голосом.
— Да Бернард, — кивнул один и они занялись не очень приятной работой, а вскоре к ним подъехали ещё две повозки, откуда достали два новых трупа.
— Ромуальд, какие вы не аккуратные, — поморщился Бернард, — не могли их сначала вытащить, а потом убивать? Свои повозки будете отмывать сами.
— Не было выбора капитан, — пожал плечами один из приехавших швейцарцев, — они пытались кричать.
— Ладно, быстро делаем дела, и делим деньги. Синьор Иньиго за эту ночь каждому заплатит по десять флоринов, — сказал он.
— Плюс деньги, что мы взяли у шлюх, — радостно оскалился один из швейцарцев, — я готов так работать, хоть каждую ночь.
Многие со смешками это подтвердили, начав заниматься двумя новыми трупами. Вскоре раздались три всплеска и море поглотило все следы произошедшего, а отмытые водой с песком повозки отправились в обратный путь.
Утром за завтраком послышался шум и я поинтересовался у Алонсо, что там происходит. Он встал из-за стола, сходил, узнал и вернулся.
— Городская стража сеньор Иньиго, — сказал он, — ночью пропали три проститутки, что гостили у вас вечером, их родственники ищут их.
— А от меня что хотят? — удивился я.
— Бернард так им и сказал, что всех развёз по домам, — кивнул он, — просто странно, что кто-то доехал, а кто-то нет.
— Видимо в городе не всё спокойно, — с фальшивой печалью в голосе вздохнул я, — люди пропадают, а ведь у них было по десять флоринов на руках.
— О, кстати да, пойду скажу стражникам про это, — кивнул мужчина и побежал обратно.
Я же продолжил есть, посматривая как на счётчик внутри, так и на правую руку, которая не дрожала.
— Дрожание правой руки — устранено.
Высветилось системное сообщение, когда счётчик достиг нулевого значения, но я уже последнюю неделю пробовал писать и чувствовал, что у меня это получается всё лучше и лучше это делать. Так что один свой недостаток я точно устранил.
— «Нужно будет придумать, как добраться до монеты архиепископа Каррильо, — подумал я про себя, — за бонусные баллы можно будет починить себе левую руку и обе ноги. Потом уже можно думать о горбе, росте и остальном, но пока… незачем об этом мечтать, поскольку сил и средств подобраться к самому архиепископу у меня нет, так что нужно продолжать разбираться с городом».
После завтрака меня переодели, и мы направились на заседание кортесов. Как я знал, там были представители как дворян, так и простых граждан, которые выбирались из них голосованием, что ещё было удивительно, в них же присутствовали представители от иудеев и мудехар. Ну точнее представители от цехов ростовщиков и рыбаков, но по сути это были евреи и ассимилировавшиеся на Пиренейском полуострове в результате Реконкисты арабы.
Зал, в который меня внесли был набит битком. Около четырёх десятков людей, представляющих различные слои населения города, с нетерпением ждали моего приезда, и даже слегка злились, поскольку я намеренно опоздал на два часа. Причем гонцам, которые отправлялись к нам из магистрата, неизменно отвечали, что граф скоро будет.
Так что явился я в самый пик того, как злые люди, которых мариновали в весьма тесном помещении больше двух часов, готовы были излить на меня весь свой гнев.
Я же тем временем не спеша устраивался на стуле, стоявшем у стены и только после этого поднял свой взгляд, чтобы посмотреть на взбешённых людей, особенно это было видно по лицам дворян. Ровно то, что мне и было нужно.
— Сеньоры, — лениво обратился я к ним, когда за моей спиной стал десяток вооружённых швейцарцев, а ещё больше оцепили снаружи здание, — доброе утро.