— Наличные, вексель? — улыбнулся мне главный судья.
— Неважно сеньор Алькальде, главное наша дружба, — я протянул ему правую руку и он поднявшись с места, её пожал.
— Что же, тогда до встречи, — кивнул я ему, — можете приглашать в дом кого считаете нужным, для начала судебного процесса, но желательно ночью, чтобы этого не видели горожане, я отдам приказ.
— Благодарю вас ваше сиятельство, — склонил он голову, — это сильно поможет мне подготовиться к судебному процессу.
— Алонсо! — позвал я своего управляющего и тот сразу вошёл в дверь, — мы уезжаем. До встречи сеньор Алькальде.
— До встречи ваше сиятельство, — склонил голову главный судья.
Закончив все дела на сегодня в городе, я отправился домой, узнав там, что Бернард дуется на меня за утреннюю шутку и не показывается из своей комнаты, впрочем, как и Бартоло, который как мне сказал Ханс, заливал сейчас слезами подушку, поскольку тот его сводил и показал, как какой-то незнакомый ему мужчина входит в дом к его любимой Инэс, где проводит там весьма длительное время, после которого она провожала его в весьма растрёпанной одежде. Так что Бартоло наконец сам убедился, что мои слова в отношении этой женщины оказались правдивыми и сейчас топил своё горе слезами.
— Позови мне Глорию, — попросил я Алонсо и тот хоть удивился этому, поскольку я практически никогда сам не разговаривал со слугами, предоставляя этим заниматься управляющим, но безмолвно выполнил приказ.
Так что уже через пять минут, испуганная и трясущаяся от страха девушка стояла передо мной, боясь поднять взгляд и руками сминая накрахмаленный передник. Алонсо встал за мной.
— Как тебе служба у меня, дитя? — мягко поинтересовался я у неё.
— Ваше сиятельство это лучшее, что случилось за мою жизнь, — она с трудом заговорила со мной, — всего за пару недель работы у вас, я рассчиталась со всеми накопленными долгами и даже смогла начать откладывать.
— То есть ты хотела бы и дальше работать у меня? — поинтересовался я.
Глория покосилась на Алонсо и осторожно ответила.
— Сеньор Алонсо нанимал меня с условием, что контракт закроется, когда вы уедете из Аликанте, ваше сиятельство.
— Сеньор Иньиго говорит тебе о том, что готов продлить твой контракт, если ты поедешь с ним, — спокойно уточнил для неё мой управляющий.
— Я готова ваше сиятельство, — закивала она, — в этом городе у меня никого нет.
— Что же, тогда можешь быть спокойна, ты показала себя прилежной работницей, ответственной, — заметил я, — и если продолжишь работать так и дальше, то я позабочусь о твоём будущем.
— Я буду вечно молить Бога за ваше здоровье, ваше сиятельство, — она низко мне поклонилась, а на глазах показались слёзы.
— Ты ведь не откажешь мне в одной небольшой просьбе? — спросил я, приступая к главной теме нашего разговора.
— В любой, ваше сиятельство, — быстро сказала она и покраснела.
— Одна нехорошая женщина, разбила сердце моему секретарю, Бартоло, — мягко сказал я, — парень он хороший, но уж сильно влюбчивый.
— Сеньор Бартоло всегда добр ко мне, эта женщина точно плохая, — она было видно расстроилась от этой новости.
— Так вот моя просьба к тебе, помоги ему преодолеть этот сложный жизненный этап, — улыбнулся я ей, — не прошу от тебя никаких неприличных вещей, просто не отталкивай пожалуйста человека, у которого разбито сердце, особенно если он сам придёт к тебе за советом.
— Конечно ваше сиятельство! — вскрикнула она и молитвенно сложила руки, — я как добрая христианка сама хочу помочь ему с этим горем!
— Вот и хорошо, — улыбнулся я, — тогда для начала, можешь от моего имени, принести ему ужин. Парень не ел с самого завтрака, и я беспокоюсь за его здоровье. В любом случае у тебя есть моё благословение на помощь ему.
— Ваше сиятельство, я сразу же приступлю к выполнению вашего приказа, — тут же низко поклонилась она мне.
— Благодарю тебя дитя, — я показал Алонсо на кошелёк с двадцатью флоринами, который находился на столе рядом со мной и тот передал его девушке, — возьми дорогая, купи себе красивую одежду, благовония и что там ещё нужно, чтобы девушке выглядеть красиво.
Глория не осмелилась мне перечить, взяла кошель с двумя своими годовыми жалованиями и низко мне кланяясь, вышла из комнаты.
— Может лучше его всё же выпороть сеньор Иньиго? — предложил мне Алонсо, когда она ушла, — он разболтал не так уж и мало той женщине.
— Разрываюсь мой друг, — тяжко вздохнул я, — между выпороть и наградить. Если бы он не послушался меня беспрекословно, я мог бы уже лежать в виде трупа с пулей в груди. Так что как я могу его пороть за верность мне?