— Мы не можем работать с тройными договорами Исаак, видимая прозрачность для церкви будет нашим главным козырем в бизнесе, по сравнению с ростовщиками, — решил я отказаться от серых схем, — так что нам придётся начать работать с семидесяти трёх процентов годовых — это две десятых процента в день, дальше посмотрим по прибыльности.
Брови Исаака поползли вверх.
— Это именно то, что мы вшестером решили сеньор Иньиго, — удивлённо сказал Исаак, — когда я привлёк к этому вопросу своих хороших знакомых.
— Ну значит тогда минимальный срок выкупа сделаем в три месяца, максимальный в год. Плату за хранение вещи установим в две десятых процента в день и деньги за минимальный срок хранения будут вычтены сразу поверх из той суммы, которую мы отдаём на руки. Так подстрахуемся, если вдруг владелец потом решит не выкупать свою вещь обратно и вообще не явится в ломбард, — кивнул я.
— Вы уверены сеньор И? — удивился он, — может тогда хотя бы введём страховку?
— Будет слишком похоже с ростовщиками Исаак, а люди должны видеть одни плюсы от этой сделки, — качнул я головой.
— Какой минимальный порог оценочной стоимости вещей, которые мы будем принимать? — поинтересовался он.
— Одна серебряная монета.
Брови иудея снова поползли вверх.
— Но сеньор Иньиго! Мы так быстро обанкротимся! Нам понесут весь старый хлам, который есть в домах, — удивился он.
— Первое время да, — улыбнулся я, — но мы можем договориться с городскими цехами о том, чтобы они подняли цены на новые предметы утвари и быта. Причём именно те, что нам будут сдавать больше всех.
— А что будем делать с теми, которые у нас не выкупят? — удивился он, — мы ведь их никому не продадим потом.
— Когда цеха поднимут цены на новые вещи, к нам придут покупать любое старьё, которое будет стоить дешевле, — на моём лице появилась широкая улыбка, — ну или в конце концов просто устоим распродажу по бросовым ценам, поскольку проценты за хранение этих вещей мы уже получили.
— Но не стоимость вещей, которую мы уже выплатим владельцам! — разумно заметил он.
— Вещи в домах не бесконечны Исаак, к тому же в деревнях то, что городские жители считают старьём и рухлядью, является богатством, так что в любом случае мы внакладе не останемся, пусть первое время нас и завалят хламом.
— Какой срок установим для продажи вещей, если истечёт срок контракта сеньор Иньиго?
— Месяц, — я сверился с данными из памяти Евгения Орлова, — чтобы торопились с выкупом и не задерживали деньги надолго.
— Мне всё же не нравится нижний порог сеньор Иньиго, — обратился ко мне с искрой интереса Исаак, — так в одном помещении будут бедняки и те, кто побогаче. Они не захотят находиться в одном месте с беднотой.
— Значит нужно искать здания с двумя входами Исаак и разделением помещения на два части, — решил я, — одна только для аристократов или вещей от десяти флоринов, вторая для всех остальных.
— Это приемлемо сеньор Иньиго, — покивал он, задумавшись.
— Что же, теперь насчёт долей в этом предприятии, — продолжил я, видя, что он что-то считает на листке, который лежал перед ним.
Исаак посмотрел на меня.
— В благодарность за вашу помощь сеньор И, я предлагаю сделать стартовый капитал нашего предприятия с первым ломбардом в Аликанте в размере сорока тысяч флоринов, причём вашу долю в виде двадцати тысяч, которую мы должны вам, мы внесём за вас сами.
— Предлагаешь 50 на 50? — задумался я, поскольку хотел большего.
— Сеньор Иньиго, у меня сейчас дух захватывает от представления того, как можно раскрутить дело, не имея конкурентов, — на лице иудея показалась улыбка, — конечно со всемерной поддержкой вас и церкви. Мы ведь можем на это рассчитывать?
— Разумеется, — улыбнулся я, — у официально вашего ломбарда, который мы назовём «Флорентинец», будет режим максимального благоприятствования в этом городе.
— А режим раздела прибыли 50 на 50 позволит мне привлечь к этому делу все ресурсы нашей общины, — заверил он меня, — если дело запахнет прибылью, да ещё и такой, количество желающих войти в бизнес будет огромным.
— Главное, никаких посторонних, — предупредил его я, — только иудеи.
— Мы только так и работаем ваше сиятельство, — с улыбкой заверил меня Исаак, — и никому не доверяем.
— Похвальное качество, — покивал я, — тогда с вас выбор проходного места с двумя входами, склад и люди, а я займусь продвижением нашего ломбарда.
— Что такое продвижение, сеньор Иньиго? — удивился он.
— О, скоро ты всё сам увидишь Исаак, — на моём лице показалась широченная улыбка, заставившая его вздрогнуть.