— Да сеньор Габино? — я, сидя на возвышающемся стуле, повернулся в сторону начальника тюрьмы.
— Можете прояснить нам один момент, который вызывает у многих недоумение и смущение? — попросил он.
— Смотря какой, сеньор Габино, — улыбнулся я, поощряя говорить его дальше.
— Вот уже неделю, как на улицах города многие видят грязного, голодного музыканта, который подозрительно похож на нашего инфанта. Он в сопровождении какой-то склочного вида женщины и вашего швейцарца мучает людей звуками, которые он пытается извлекать из своей дудки, — сказал он, и все остальные мужчины заинтересованно на меня посмотрели.
— Скажем так, — я даже не улыбнулся, отвечая на его вопрос, — кое-кто вместо того, чтобы выполнять свои обязанности будущего епископа, а также нарушая приказ короля о том, что ему нужно готовиться к роли примаса Арагона, заявил, что хочет сбежать в Гранаду и стать бродячим музыкантом. Я решил, что изучение жизни этой стези искусства изнутри, пойдёт этому кое-кому на пользу.
Лица дворян просветлели. Все были взрослые и прекрасно понимали, что такое долг, никому из них этого даже не нужно было объяснять, поскольку понятие чести, верности и обязательств было у них в крови и воспитано с молоком матери.
— Жестоко, но видимо эффективно, судя по тому, что этот музыкант уже не так весело дудит в свою свистелку после того, как раздражённые люди закидали его камнями и прогнали с центральной площади, — заметил глава города, — только прошу вас сеньор Иньиго, не затягивайте этот свой воспитательный эксперимент надолго, а то боюсь беднягу скоро сильно побьют, он очень плох в музыке.
— Бернард отчитался мне сегодня, что ещё пара дней и фрукт созреет, — успокоил его я.
— Благодарю вас сеньор Иньиго, — улыбнулся он мне в ответ.
— Тогда и я вас хочу спросить, сеньор Антонио, — обратился я к нему, — когда будут закончены работы по углублению гавани? У нас закончились все преступники в округе, мы опустошили тюрьмы соседних городов, а результата я всё так и не вижу.
— Работая в холодной воде, они очень быстро мрут сеньор Иньиго, — поморщился он, — я с этим ничего не могу поделать.
— Вы знаете, я не сторонник угроз, — мягко намекнул я ему, — но сеньор Антонио, тогда представьте мне свой план или идеи, как можно ускорить процесс. Простое «я не знаю», меня не устраивает.
Тот кивнул.
— Хорошо сеньор Иньиго, я соберу совещание, найду инженеров, мы придумаем, что можно сделать. Хотя сам до сих пор не понимаю зачем мы это делаем, сеньор Иньиго. Даже текущей глубины гавани достаточно, чтобы принимать суда с большой осадкой, но которые не заходят в наш порт. Аликанте не является значимым торговым центром.
— Пока, сеньор Антонио, — я хмыкнул, — уточняю для всех, пока не является.
— Вы придумали, но нам не скажите, — вздохнул он, — снова.
— Углубите гавань, расширите порт, достройте инфраструктуру, — ответил я, — всё должно быть каменным и основательным, никакого дерева. Это пока всё, что вам нужно знать сеньор Антонио.
— Понимаю сеньор Иньиго, — вздохнул он, — просто хотелось бы больше конкретики.
— Она появится, как только у меня самого будут гарантии под это, я не хочу быть для вас праздным балаболом, — пожал я плечами, — мы с вами люди слова.
— В этом нет ни малейших сомнений сеньор Иньиго, — тут же заверил меня он и все присутствующие.
— Сеньор Габино, — я повернулся к начальнику тюрьмы, — чтобы ускорить ответ на заданный мной вопрос, прошу вас вместе с главой городской стражи, встряхните-ка квартал мудехар. Только не сильно, так для острастки.
На лицах у него и у обозначенного мной главы стражи появились широкие улыбки.
— Мало что другое принесёт мне подобное удовольствие, как это сеньор Иньиго, — ответил он, — может и иудеев заодно, как вы говорите «встряхнуть»?
— Пока нет, — кивнул я.
— Ваше пока сеньор Иньиго, ласкает мой слух, — хмыкнул он и все остальные рассмеялись от его шутки.
— Тогда на этом всё сеньоры, если я вам понадоблюсь, я всегда в вашем распоряжении, — откланялся я, зовя Алонсо, чтобы отнес меня к повозке.
Когда графа унесли, дворяне переглянулись.
— Кто бы мог подумать ещё год назад, что нами будет править мелкий карлик, — тяжело вздохнул глава города.
— Поправлю вас сеньор Антонио, — пожал плечами глава порта, — жестокий и беспощадный мелкий карлик, у которого к тому же есть золото и связи.
— Мне пришло письмо из Сарагосы, — заметил глава стражи, — родственник из столицы пишет, что королева хвастается подарками, которыми он одарил её и детей, и говорит всем, что граф истинный пример того, кто должен приходить на ужин к королю.