— То есть вы понимаете, что всё благополучие родственников, которых он принимает сейчас в Риме, держится сейчас на нём и боитесь, что это всё рухнет, когда он умрёт? — догадался я.
Один из епископов согласно кивнул.
— Нам нужно смотреть в будущее сеньор Иньиго, а оно за такими, как вы и Родриго, а не Альфонсо.
— Чем интересен вам я? — этот разговор становился мне всё интереснее и интереснее.
— Родриго в письме сказал, что на вас можно полностью положиться, особенно если вам передать, что это его слова, — задумчиво сказал мне сеньор Педро.
— Родриго мой друг, — согласился я, — я ему полностью доверяю, а значит и вам.
— Тогда будем говорить открыто, сеньор Иньиго, — голос сеньора Педро похолодел, — ваши ломбарды порушили нам годами отстраиваемый банковский бизнес, и мы бы хотели, как-то отрегулировать этот вопрос с вами, желательно по-хорошему.
Удивлённо взглянув на него, я рассмеялся, заставив их изумлённо посмотреть на меня.
— Понимаете сеньор Педро, что это именно та причина, по которой и я хотел с вами встретиться, — объяснил я им своё веселье.
— Объяснитесь пожалуйста сеньор Иньиго, мы вас не понимаем, — заинтересованно спросил он.
— Бартоло! — позвал я и парень принёс шкатулку с моими документами.
Я стал показывать, что в каком порядке доставать и протягивать им для ознакомления. Письма короля и архиепископа Сарагосы их удивили, и они с уважением стали смотреть на меня, пока знакомились с остальными бумагами.
— Понимаете сеньоры, — рассказывал я им, не мешая читать, — главное правило, которому я следовал, открывая этот бизнес — это полное соблюдение законов церкви и решений Соборов, так что как вы видите, ни слова о процентах, коими ростовщики душат народ, у меня в договорах нет.
— Мы банкиры сеньор Иньиго, — иронично посмотрел на меня сеньор Педро, — нас этим не провести, поскольку я вижу, что они здесь тем не менее есть, но скрыты за весьма искусно составленным договором и платой за хранение вещей, а также штрафами за просрочку — это видимо и есть тот процент, который обычно берут ростовщики.
— Всего два десятых процента в день сеньор Педро, — улыбнулся я, видя что его так просто не провести, — к тому же, как вы сами сказали, самих процентов, порицаемых церковью, у нас в ломбардах нет.
— С этим невозможно поспорить сеньор Иньиго, — согласился он со мной, переведя взгляд на родственников-священников.
— Нам не к чему докопаться, если не будет буллы папы о запрете такого бизнеса, тут всё предельно прозрачно и главное честно, — пожал плечами епископ, — но сомнительно, что такая будет, поскольку герцог Милана будет точно против подобного.
— Именно ваше преосвященство, — поклонился ему я, — герцог Сфорца весьма трепетно относится к своим ломбардам, приносящим его герцогству немалый доход.
— Я не понимаю, зачем вы это так подробно показали и рассказали нам сеньор Иньиго? — задумчиво поинтересовался второй епископ, возвращая мне все бумаги, — мы ведь просим вас закрыть свой бизнес, а не доказывать нам, насколько он хорош.
— Я просто хочу вам показать мою первоначальную идею, чтобы вы понимали, насколько я дорожу мнением церкви по этому поводу, — вежливо ответил я, — а теперь, я прошу вас уделить мне ещё немного времени и я покажу вам, как иудеи и мудехары вашего города извратили мой трепет к вере и церкви.
Тут я достал договора, которые заключал недавно в местных ломбардах и передал их Борха на рассмотрение. Едва взглянув на тройные документы, их лица потемнели.
— Это, — епископ потряс тройными договорами, — мало чем отличается от ростовщичества! И я всегда против этого! Эти нехристи грабят наш бедный народ своими процентами!
— И препятствует развитию банковского бизнеса, — согласился я с ним.
Когда они прочитали и арабские договоры, то лицо сеньора Педро стало серьёзно.
— Ваши предложения сеньор Иньиго? — поинтересовался он у меня, — вы явно неспроста нам это всё показали.
— Ввести лицензирование на деятельность «правильных» ломбардов на территории всех королевств, которыми править Его высочество Альфонсо, — спокойно ответил я, — разумеется на моё имя.
— Что это даст нам? — тут же поинтересовался один из епископов.
— Зачем нам, христианам, нужны в этом деле иудеи и мавры, — пожал я плечами, — если мы можем вести этот бизнес сами? А они пусть занимаются своим проклятым ростовщичеством, осуждаемым церковью.