— Был бы вам признателен, — склонил голову он, — всегда полезно знать, о чём пишешь.
— Собору не помешал бы ремонт, — оглянулся я по сторонам, — вы ведь за него теперь отвечаете ваше преосвященство, пока не назначали нового архиепископа?
— Вы хотите ещё пожертвовать и на него? — удивился он, но уже с улыбкой.
— Бернард! — ко мне подошёл швейцарец и я показал на два перстня которые он снял со своих пальцев по моему знаку.
— Это пожертвование, ваше преосвященство, — положил я ему оба на ладонь, которую сам же и разжал, а он не сильно-то и сопротивлялся этому, — ведь ничего противного вашей совести я не прошу.
— Так и есть сеньор Иньиго, — драгоценности пропали в его кулаке, и он перекрестил меня, — благослови вас Господь за щедрость и участие сеньор Иньиго.
— Спасибо за прекрасную мессу ваше преосвященство, — поклонился я и простился с ним.
— Сеньор Иньиго! — улыбка королевы Хуаны могла затмить собой солнце, так широка она была при виде меня и трёх огромных сундуков, которые дворцовые слуги, пыхтя от натуги, тащили за мной.
— Ваше высочество, как я рад вас снова видеть! — всплеснул я руками, — не было ни дня, чтобы я не вспоминал вашу красоту, доброту и благородство.
— Ой, это взаимно сеньор Иньиго, — королева смотрела сквозь меня, поскольку её взгляд явно был прикован к сундукам, — я также часто вспоминала и вас.
— Его высочество Хуан привычно задерживается? — поинтересовался я у неё.
— Нет, сеньор Иньиго, — отрицательно покачала головой королева, — он разговаривает со своим исповедником, так что скоро будет.
Не успела она это сказать, как и правда появился король в сопровождении того епископа, с которым я сегодня разговаривал. У меня едва не отпала челюсть, ведь я об этом даже не знал.
— А вот и наш пострел, — хмыкнул Хуан, показывая на меня, — ваше преосвященство, поужинаете с нами?
— Благодарю нет, Ваше высочество, — отказался епископ, а король даже не стал настаивать, явно испытывая к нему приятные чувства.
Попрощавшись с ним, он посмотрел на сундуки и нахмурился.
— Ты точно уверен, что мне хватит расплатиться с тобой за такие подарки? — ехидно поинтересовался он у меня.
— Ваше высочество, ну что вы всё о меркантильном! — притворно изумился я, — подарки вам и Его высочеству только от чистого сердца.
— Да-да, я так и поверил, — хмыкнул он, — показывай уже, а то Хуана вся в нетерпении.
— Ваше высочество! Не ставьте меня в неловкое положение перед гостем! — так же притворно, как и я, возмутилась королева.
— Алонсо! — позвал я и он стал командовать дворцовыми слугами, чтобы поднесли сундуки ближе и открыли их.
— Прошлый раз я заметил, что тарелки и приборы на королевском столе керамические, — говорил я, пока слуги развёртывали большое количество предметов из серебряного столового набора на двадцать персон, — что для короля Наварры и чего греха таить, нашего будущего общего короля, не совсем правильно. Так что примите в дар нормальную посуду Ваши высочества.
Королева в восхищении всплеснула руками и пошла осматривать то, что доставали слуги, ей нравилось серебро, особенно в таком количестве.
— Также зная, как Его высочеству нравятся красивые вещи, то ей в дар ещё и подвеска, которая оттенит её красоту, — я следом вручил женщине коробку, в которой лежало дорогущее золотое ожерелье из жемчуга и сапфиров.
Королева тут же позвала своих фрейлин мерить его, а я остатком вручил королю меч из отличной стали, в богато украшенных ножнах и с эфесом усыпанном драгоценными камнями.
— Будет с чем ездить на парады, в честь ваших будущих побед Ваше высочество, — тихо сказал я, на что король Хуан хмыкнул, но меч взял и внимательно его рассмотрел.
— Ты поесть пришёл, или по делам, о которых мне только что поведал мой исповедник? — насмешливо поинтересовался он.
— По делам Ваше высочество, поесть я могу и дома, — согласился я с ним.
— Дорогая, можете ужинать без нас, — король жестом руки показал куда нам идти, — мужской разговор.
Но королеве в общем-то было не до нас, в окружении восхищённых ожерельем фрейлин, она крутилась в лучах их восхищения.
Бартоло меня занёс и усадил в кресло, и с низким поклоном королю вышел, оставив нас одних.
— Он готов? — король начал разговор первым, с того, что его волновало явно больше всего.