У меня вдруг нестерпимо зачесались руки вытащить свою собственную склянку, выпить из неё и махнуть палочкой. Но я вовремя усмирил свой порыв: там склянка крохотная, а воды – на один маленький глоток. Лучше оставить для другого случая, чем так бездарно потратить свою способность.
– Ты умный, – сказал я, когда мы поднялись. – Понял всё это в мгновение ока, когда мы были на волосок от гибели!
– Просто повезло, – отмахнулся Оратор.
Мы поднялись и пошли в лагерь. Мои ноги всё ещё дрожали после внезапного нападения демона, но я старался не показывать этого перед Оратором. Подумает ещё, что я трус.
– Любопытно, кем ты был в нашем мире, – обронил я, когда мы вышли на тропу, ведущую к лагерю.
Оратор посмотрел на меня с изумлением:
– Меня ещё никто об этом не спрашивал. Разве об этом можно говорить, когда мы не в своих телах?
– Конечно, можно! Я вот, например, работал в офисе с бумагами. А ты? Наверное, ты был учёным? Или послом? Или переговорщиком с клиентами?
– Если бы, – хмыкнул Оратор. – Я блогер.
– Ого! Наверное, ты делал какие-то научные исследования и…
– Вовсе нет. Я делал развлекательные видео.
– Но это же тоже очень круто! – сказал я. – Почему ты говоришь так, словно это что-то стрёмное?
– Да, но… – Оратор махнул рукой. – Я не чувствовал, что это моё. Я зарабатывал, но не хотел заниматься этим всю жизнь. Мой развлекательный контент был… не самым умным. Ты хотя бы работал в офисе…
– И что? – я хмыкнул. – Может, в чьей-то офисной работе есть смысл, а в моей – не было. Даже когда я уходил в отпуск, меня никто не заменял. Моя работа была бесполезна, меня держали лишь потому, что я молодой и на всё согласный.
– Сколько тебе лет, Крыс?
– Двадцать девять. А тебе?
– Тридцать пять, – вздохнул Оратор.
Я присвистнул. Затем сказал:
– Ты молодо выглядишь.
Оратор рассмеялся:
– Ты не видел меня в моём исходном теле!
– А ты скучаешь? По нашему миру? – спросил я.
– Да, – ответил Оратор. – Но больше всего я скучаю по своей жене.
– У тебя есть жена?!
Я и сам не знал, чего так удивился. Быть женатым в тридцать пять – вполне себе нормально. Меня вот вообще лет с двадцати всякие родственники спрашивали, не собираюсь ли я жениться. Я удивился, потому что воспринимал каждого из Путешественников отдельно от исходного мира, не раздумывая о родственных и любовных связях. Наверное, потому что я сам был одинок и не связан никакими узами.
Оратор немного рассказал про свою жену, и я ему позавидовал. Рассказывать с такой теплотой можно только о любимой женщине, и она у Оратора была – а у меня никого в исходном мире не осталось. Только равнодушные родители, с которыми я виделся раз в сезон, и многочисленные родственники, сующие носы в мои личные дела без спроса.
– А моя девушка сбежала, когда я сделал ей предложение, – брякнул я, и беседа потекла по иному руслу.
И вот, когда мы друг другу выговорились, поделившись сокровенным, я вдруг ощутил себя намного лучше. Как будто приобрёл друга в этом путешествии. Может быть, так оно и было.
Когда мы подошли к лагерю, часовые не открыли нам двери. Они хмуро косились на нас сверху и ничего не говорили.
– Откройте! – крикнул Оратор. – Это я, ваш капитан Рональд, и со мной Сайрес.
– Ты думаешь, они нас не узнали? – зашептал я. – Что-то здесь не так…
Мы чуть отступили, и тут на посту часового появился Плут – бледный юноша-подросток. Он усмехнулся, помахал нам рукой и сказал:
– Теперь я тут капитан, ребята.
Оратор выругался. Я тоже – мысленно. Стоило на несколько часов покинуть лагерь, как Плут уже схватил быка за рога.
– Ты не сказал, что был пиратом, Рональд, – холодно заметил один из часовых. – И что Сайрес тоже пират. И что вы вместе были в одной банде.
– Верно, но теперь-то я с вами, и я не пират, – попытался вразумить их Оратор. Он ещё что-то говорил, а я оглядывался, думая, как бы нам попасть в лагерь. По идее, кое-где можно перелезть, но где гарантия, что нас не расстреляют?
Что бы ни говорил Оратор, часовые – его команда – не поверили ему.
– Мы видели твою расписку. Ты – пират.
Какую ещё расписку?..
– Ну допустим. Но Джон, которому вы поверили, тоже пират, – сказал Оратор, имея в виду Плута. А потом обратился ко мне вполголоса. – Крыс, дай-ка фотку.
Я помотал головой и сказал:
– Это не поможет, Оратор. Ты же видишь, они околдованы. И фотку они сразу же заберут.
Пока Оратор общался с ними, я видел отсюда их глаза – совсем иные, нежели тогда, когда мы уходили отсюда пару часов назад. Неживые, будто бы подёрнутые рыбьей плёнкой. Что бы тут не произошло во время нашего отсутствия, Плут обо всём позаботился и устроил переворот.