Как только самолет противника был обнаружен, Кранке немедленно приказал изменить курс с юго–восточного на восточный, а затем — на северо–восточный, надеясь ввести англичан в заблуждение относительно своих дальнейших намерений. Этим курсом «Шеер» продолжал идти еще около часа после того, как самолет исчез. Судя по длинной радиограмме, которую передал самолет, атака с воздуха стала очень вероятной. Ее могли провести самолеты берегового базирования с аэродрома на юге Сейшельских островов или палубные торпедоносцы с рыскающего где–то поблизости английского авианосца.
Расчеты зенитных орудий оставались на своих постах до наступления темноты, но ничего не произошло. «Шеер» снова лег на юго–восточный курс. Состояние боевой готовности поддерживалось в течение всей ночи, поскольку контакт с противником был весьма вероятен, а как всегда бывает в подобных случаях, радиолокатор вышел из строя.
Поскольку ночью все находились на боевых постах, в кают–компании в полном одиночестве сидел доктор Шведер и слушал передачи германского радио на коротких волнах. Передавали официальное сообщение об успехах «Шеера» и о награждении его командира Рыцарским Крестом. Услышав эту новость, доктор Шведер бегом бросился на мостик и первым поздравил командира с высокой наградой. Эта новость со скоростью света распространилась по кораблю, и на какое–то время люди перестали думать даже о шныряющих вокруг кораблях английского флота. Единственным человеком, у которого эта новость вызвала приступ раздражительности, был, разумеется, капитан второго ранга Грубер. Но он тоже поднялся на мостик, принес свои поздравления командиру и извинился перед ним, будучи в полной уверенности, что доктор Шведер узнал о награждении не по радио, а благодаря утечке информации из радиорубки.
— За что вы извиняетесь, Грубер? — удивился Кранке.— За то, что вы запоздали с вашими поздравлениями, а не были первым, как обычно?
Старший офицер покаялся в заговоре с офицером связи.
— Понятно— засмеялся Кранке.— А я думал, что это вы все ко мне пристаете с построением экипажа? Вот, оказывается, в чем дело!
Веселье на мостике прервало сообщение из радиорубки: в непосредственной близости, судя по почерку и быстроте передачи радиограмм, переговаривались два английских военных корабля.
После войны стало известно, что в момент потопления «Шеером» «Канадиэн Крейсер» в ста двадцати милях севернее находился английский крейсер «Глазго» водоизмещением 10 000 тонн. Последующие двадцать четыре часа английский крейсер несся на юг со скоростью 32,5 узла, что на шесть — семь узлов превышало скорость, с которой уходил «Шеер». Это позволило английскому крейсеру непосредственно приблизиться к рейдеру. В то же самое время главнокомандующий английскими морскими силами в Южной Атлантике выделил из состава охранения конвоя, пересекавшего экватор, тяжелый крейсер «Австралия» (скорость 31,5 узлов) и легкий крейсер «Хавкинс». Из эскорта конвоя, находившегося южнее, был выделен легкий крейсер «Эмеральд», имевший скорость 33 узла. Из Момбасы вышли: авианосец «Гермес» и крейсер «Кейптаун», имевшие скорость 29 узлов. И, наконец, тяжелые крейсера «Канберра» (31,2 узла) и «Шропшир» (32,3 узла) шли на север от мыса Доброй Надежды, чтобы замкнуть двойное кольцо окружения вокруг «Шеера». Самолет, который заметили с «Шеера», был не «Сандерлендом», а бортовым разведчиком с крейсера «Глазго», который в этот момент находился всего в тридцати — сорока милях, имея приказ обнаружить «Шеер», поддерживать с ним контакт и попытаться атаковать его под прикрытием темноты. Перехваченная радиограмма, по всей видимости, была передана именно с «Глазго», который находился всего в двадцати пяти милях от «Шеера», разойдясь с ним в течение ночи.
Остаток ночи прошел без особых событий, а когда рассвело и взошло солнце, море вокруг «Шеера» было пустынным. Единственным решением для «Шеера» оставалось уйти из этого района с максимальной скоростью. Кранке решил попытаться прорваться между Маврикием к Мадагаскаром, но не успел он даже подумать об этом, как фортуна еще раз улыбнулась «Шееру». В молчавшем эфире неожиданно прозвучали позывные какого–то судна, капитан которого давал свое место (двадцать два градуса южной широты и пятьдесят градусов восточной долготы) и сообщал, что видит два крейсера, идущих на север.