— Раз уж вы любите живой диалог, возьмите пьесы Лопе де Вега, Тирсо де Молина, Кальдерона.
— Понимаете, я больше люблю смотреть пьесы, чем читать их.
— Вы же любите диалоги. А тут только 'говорят' .
— Говорят, — согласился Анри, — Но не так, как в романах. Реплики следуют после имен действующих лиц. Теодоро — двоеточие и слова Теодоро. Диана — двоеточие и слова Дианы. Это меня отвлекает.
— Тогда, — вздохнул капитан, — Вас не устроят ни Эврипид, ни Софокл, ни Аристофан…
— Вы собираетесь всучить мне древних греков? — с ужасом спросил Анри, — Да я их еще в годы… э… отрочества…зубрил…Вот, вижу толстушку 'Илиаду' а за ней не менее толстая, но более потрепанная 'Одиссея' . Понимаю, что ваш экипаж увлекается приключениями Уллиса, но гекзаметры мне не идут в голову.
— Сдаюсь, — сказал капитан, добитый гекзаметрами пажа, — Что вы сами хотите? Выбирайте, что вам угодно.
— Мне угодно, — вкрадчиво сказал Анри, — Что-нибудь историческое.
— Какой период? Наша история?
— Нашу историю я знаю.
— Вы полагаете? — улыбнулся капитан.
— Если чего-то не знаю, вы, такой просвещенный человек, восполните пробел в моем образовании. Но я хотел бы познакомиться с историей Китая.
— Китая? — удивился капитан, и задал ожидаемый Анри вопрос, — Зачем вам Китай?
— А просто так, — сказал Анри.
— История Китая? Полагаете это 'для души' или 'для развлечения' ?
— Для образования. Но у вас, видимо, нет ничего о Китае? — с иезуитским коварством спросил Анри, — Я так и полагал, у кардинала Мазарини была, наверно, получше библиотека, та, что разграбили во время Фронды.
— Экс-либрис Джулио Мазарини! — фыркнул капитан, — Как сказать!
Капитан 'Короны' выговорил имя Мазарини с отвращением. Анри утвердился в своих предположениях. Ришар де Вентадорн в прошлом был явным противником кардинала. Хоть в этом повезло. Ишь как он агрессивно говорил о племяннице Мазарини. А капитан достал откуда-то сверху после непродолжительных поисков небольшую книгу среднего формата.
— Возьмите это для начала. Но вы большой оригинал.
– 'История Поднебесной' , — прочел Анри.
''Хотя вы получили Поднебесную, сидя на коне, но нельзя, сидя на коне, управлять ею' .
Елюй-Чу-Цай.
Анри де Вандом с жадностью впился в картинку на форзаце. Во весь разворот шла высокая и толстая крепостная стена, над широкими воротами возвышалось деревянное сооружение с загнутыми вверх краями крыш. Архитектура китайской крепости очень отличалась от привычной европейской архитектуры, и романской и готической. Конный отряд встречала какая-то армия в шапках-лодочках, круглых шлемах, у некоторых повязки на голове, но не банданы, не чалмы, не испанские платки. Нечто совсем новое. Вооружены китайцы были луками, копьями и причудливой формы щитами. Анри перелистал странички.
''Империя Юань' .
— О, картинки! — обрадовался Анри.
''Император Хубилай — основатель империи Юань. Император Тогон Тэмур' .
— Вот страшилы, — сказал Анри, — У Хубилая борода как у козла, да еще и раздвоенная. И щурится так хитро, как иезуит.
— Четырнадцатый век, — сказал капитан.
— А! Современники Филиппа Красивого? Тогда смотрим дальше. Пропускаем Хубилая.
''Крепостная стена Пекина' , — прочитал Анри и задумался, разглядывая человечков возле пекинской стены. Опять эти дома с загнутыми крышами, выпуклый каменный мост с арками, река, лодочки… И где-то здесь, возле пекинской стены, наверно, бродит Шевалье и задумчиво смотрит на реку и, быть может, вспоминает Сену, лодочки и…м-ль де Бофор… Анри тряхнул кудрями.
''Империя Мин… — прочел Анри, — 'Небо поставило государя, чтобы он заботился о народе' .
Чжу Юань Чжан' .
— Да Мин — 'Великая империя Света' . Император является тем самым долгожданным 'Князем Света' , о котором говорится в пророчествах…17 — летняя гражданская война… после ста лет варварского произвола и войны, пришло время мира…
Капитан терпеливо слушал Вандома.
— Король-Солнце — Князь Света, — прошептал Анри, — Гражданская война. Пророчества. У Нострадамуса есть что-нибудь о Людовике XIV?
— Есть, — сказал капитан, — Найти?
— Я вам верю. Но это же как про нас!
''Я хочу искоренить чиновников — взяточников, — говорил император, — утром казнишь одних, а вечером совершается новое преступление. Отныне казнить всех взяточников, независимо от тяжести проступков' .
— Вы проводите параллель с нашей историей, с казнью сторонников Фуке в прошлом году? — спросил капитан.
— По сравнению с китайским императором наш король еще мягко обошелся. Он, насколько я знаю, велел казнить только двоих.
— Китайский император- варвар, а Людовик — цивилизованный монарх. И виселица — это все же не…
— Ой, ужас какой! 'С крупных взяточников и вымогателей сдирали кожу, набивали чучело и выставляли на обозрение народа. Вытаскивали сухожилия. Втыкали иглы под ногти, отрубали ноги, брили и клеймили' . Мы не так уж плохо живем, капитан.
— Варвары, я же говорю.
— Неужели в Китае так же жестоко поступают со…шпионами или с… миссионерами? — спросил Анри, бледнея.
— Вот уж не знаю, — сказал капитан, — Очень может быть.
— Да хранит их Господь, — перекрестился Анри, — Миссионеров, а не взяточников. Что там дальше? 'Храм Неба в Пекине' , — прочитал Анри подпись под очередной картинкой, — Это вроде как их Нотр-Дам? А тут что? Вау! АДМИРАЛ Чжан Хэ…Флот Чжан Хэ в открытом море… Торговля с Западом. 'Галерея в императорском дворце близ Пекина' .
— Это вроде нашего Фонтенбло, — заметил капитан.
Анри прижал книгу к груди.
— Спасибо! — сказал Анри, — Душевно рад! Лучшее вы мне предложить не могли.
Капитан пожал плечами. Он не то, что не разделял страсти пажа к Китаю — он не мог понять Анри. Оставалось только удивляться.
— Все? — спросил он с улыбкой.
— Не все. Есть у вас что-нибудь подобное тем книгам, что вы дали Гугеноту? По другому языку.
— Китайскому? — расхохотался капитан, — Простите, нет. В Китай мы не ходили.
— Я так и знал. Нет, сударь. Меня интересует древнееврейский язык.
— Только библия.
— А учебника нет? И словаря?
— Что нет, то нет. И записи не сохранились.
— А вы пытались изучать древнееврейский?
— Давно когда-то. В вашем возрасте.
— Зачем?
— Хотел попробовать перевести Библию.
— На латынь? С древнееврейского? С ума сойти!
— На французский.
— О! Вы что, гугенот?
— С чего вы взяли? Католик, самый что ни на есть католик.
— А зачем тогда перевод?
— Для себя. Хотелось разобраться кое в чем. Ведь наш перевод очень старый.
— А…может, вы — иезуит?
— Я — иезуит? — расхохотался капитан, — Я простой моряк, господин паж, и от политиканов предпочитаю держаться подальше. Почему вы решили, что я — иезуит?
— Иезуиты изучают древнееврейский, — объяснил Анри, — И еще…Разве не бывает капитанов — иезуитов?
— Мне, конечно, доложили об этом, — сыронизировал граф, — Может и есть, не знаю. Вас проводить?
— Не выпроваживайте меня, господин де Вентадорн! Я должен сказать вам самое важное!
— Тысяча чертей! — воскликнул капитан, — Так говорите в двух словах!
— В двух словах не получится, — вздохнул Анри.
— А вы учитесь быть лаконичным. Итак?
— Хорошо, — вымолвил Анри, — Постараюсь. Помоги, Господи! Господин де Вентадорн! Я знаю, что негоже идти в чужой монастырь со своим уставом. Я уважаю традиции вашей 'Телемской обители' под парусами, и все же, поймите, вы, монархист, самый что ни на есть монархист, приверженец Короля — Солнца, о пришествии которого после гражданской кровопролитной войны за сто лет предупреждал Нострадамус, что первый ваш тост: 'За Короля! ' в этой конкретной ситуации не этичен! Честь имею! — чуть ли не хрипло сказал Анри де Вандом.