В одном из отчетов сообщается, что испанцы прислали на берег парламентера с белым флагом, однако Дрейк, опасаясь ловушки, не стал вступать с ним в переговоры и 20 декабря покинул залив Ла-Эррадура.
22 декабря «Золотая лань» вошла в залив Салада и стала на якорь в укромной бухточке Медио. Здесь отпраздновали Рождество, потом кренговали судно, смазывали палубу и днище жиром, а заодно подняли из трюма несколько пушек, до этого служивших им в качестве балласта. Поскольку на борту не хватало места для размещения бочек с трофейным вином, 6 бочек с дёгтем выбросили в море.
Снарядив быстроходный пинас, англичане установили в его носовой части бронзовую пушку. Вечером 10 января 1579 года, укомплектовав суденышко экипажем из 15 матросов, Дрейк отправил его вдоль побережья на юг — поискать воду и пропавшие суда. Лоцманом на пинасе был Хуан Гриего. В понедельник 12-го пинас вернулся назад, никого не обнаружив.
Ровно через неделю корсары вывели «Золотую лань» и ее приз из залива Салада. Пинас сопровождал их, держась ближе к берегу. Гавань Копиапо прошли, не задерживаясь. Через одиннадцать лиг увидели небольшой остров, возле которого 22-го числа стали на якорь. На берегу нашли четверых индейцев. Их накормили и одарили подарками.
4 февраля «Золотая лань» и ее приз стали на якорь в устье реки Писагуа, где находилось небольшое селение Тарапака. По-прежнему испытывая недостаток в питьевой воде, Дрейк выслал к берегу пинас.
«В наших поисках мы попали в местечко, называемое Тарапака, — рассказывает Флетчер. — Высадившись на берег, наткнулись на испанца, который спал, растянувшись на земле.
Рядом с ним лежало тринадцать слитков серебра стоимостью четыре тысячи испанских дукатов. Нам ни за что не хотелось будить его. Но раз, против желания, пришлось причинить ему эту неприятность, мы решили освободить его от его ноши, которая, чего доброго, в другой раз и не позволила бы ему заснуть, и таким образом предоставили ему, если угодно, выспаться с покойной душой.
В другом месте мы встретили испанца, который гнал восемь перуанских баранов (речь идет о ламах. — Авт.), навьюченных кожаными мешками; на каждом баране было по два мешка, а в каждом мешке — по 50 фунтов чистого серебра; всего, значит, 800 фунтов весом. Мы не могли допустить, чтобы испанский джентльмен превратился в погонщика, и поэтому, без особых просьб с его стороны, сами предложили свои услуги и стали подгонять баранов, но он не сумел правильно указать нам дорогу. Нам пришлось эту заботу взять на себя, и в результате, вскоре после того, как мы с ним расстались, мы с баранами оказались около наших лодок».
В ночь с 5 на 6 февраля «Золотая лань», ее приз и пинас появились возле порта Арика. В то время этот город был главной артерией, через которую серебро, добывавшееся на рудниках Потоси, переправляли морем в Кальяо — «морские ворота» Лимы, столицы вице-королевства Перу. В порту корсары застали два испанских судна, на одном из которых (принадлежавшем Фелипе Корсо, т. е. Корсиканцу) они обнаружили, по разным данным, от 34 до 37 слитков серебра и сундук с серебряными пластинками, которые оценивались примерно в 500 песо. Второе судно, принадлежавшее шкиперу Хорхе Диасу, оказалось беднее — на нем нашли груз воска и около 300 кувшинов с вином и оливковым маслом.
Полагая, что гораздо больше сокровищ можно отыскать в городе, Дрейк распорядился на следующий день атаковать его. Утром на захват Арики был отправлен пинас с 60 аркебузирами и лучниками, однако, услышав звон колоколов и заметив на берегу вооруженный отряд испанских кавалеристов, десантная группа отказалась от задуманной операции. Желая устрашить испанцев, Дрейк приказал канонирам произвести в сторону поселения несколько пушечных выстрелов. В тот же вечер корсары продегустировали захваченное в гавани вино. По свидетельству Сармьенто, на борту английского корабля «дули в трубы и играли на музыкальных инструментах».
Забрав на борт Фелипе Корсо с его серебром, какого-то негра и фламандца по имени Николас Йорис (по-испански — Николас Хорхе), Дрейк решил увести с собой судно Корсиканца, а второе трофейное судно сжечь. Впрочем, из показаний Джона Дрейка и Нуньо да Силвы следует, что судно Диаса поджег один из матросов самочинно, без приказа командира.
«Утром они захватили три рыбацкие лодки, — пишет Сармьенто, — и в одной из них отпустили на берег трех испанцев, которых они взяли в Чили, и десять или двенадцать индейцев. Эти трое испанцев отправились в рыбацкой лодке вдоль берега, повсюду поднимая тревогу».