– Вы же сами понимаете, мистер Дженкинс, что это не…
– Ну, допустим, такую проблему несложно решить… – неожиданно и сразу согласился англичанин. – Но ведь есть и другая опасность. Недавно, например, было опубликовано очень серьезное немецкое исследование, согласно которому только в двух из сорока шести случаев нападения на торговые суда применение оружия смогло отпугнуть пиратов. Обычно же сопротивление лишь обостряет ситуацию, и в дальнейшем с заложниками могут обращаться грубо.
– Да что вы говорите?
– Напрасно иронизируете, коллега. Когда команда малазийского танкера «Бунга Мелати», направлявшегося в Роттердам с грузом пальмового масла, попыталась оказать сопротивление пиратам, открыв огонь из огнестрельного оружия, один из моряков был убит… Пираты все-таки захватили танкер, увели его к себе в порт и получили выкуп в три миллиона долларов – а вот жизнь человеческую уже не вернешь.
– А вот наш, российский сухогруз «Капитан Маслов», к примеру, ушел от пиратов…
– Это лотерея… азартные игры со смертью. Наше Международное морское бюро настоятельно рекомендует капитанам и членам экипажа при нападении пиратов сохранять спокойствие. Судовладельцы устраивают для капитанов судов и членов команды специальный инструктаж. Параллельно внедряются средства так называемой «пассивной защиты» – в основном это водометные установки, а также специальные звуковые пушки, которые издают пронзительный звук, вызывающий боль в ушах. Круизные туристические компании используют свои методы противодействия…
– Какие же методы? – изобразил интерес Виноградов.
– Естественно, они строго засекречены.
Владимир Александрович отогнул манжету и демонстративно взглянул на циферблат часов:
– Простите, мистер Дженкинс… правильно ли я понимаю, что наши переговоры по поводу выплаты денежной компенсации семье погибшего русского капитана Валерия Зимина не привели к положительному результату?
– Отчего же? – приподнял брови лондонский адвокат. – Напротив, я почти уверен, что разумные финансовые претензии ваших доверителей будут удовлетворены. Скажем так – в качестве проявления доброй воли со стороны господина Майдановича. И, разумеется, при обязательном условии, что никто не станет привлекать к этой печальной истории ненужного внимания в средствах массовой информации.
– Принимается, – кивнул адвокат Виноградов. – Очень приятно. Спасибо, коллега…
– Ну что вы, дорогой коллега, не за что.
– Но вы ведь даже не поинтересовались суммой, о которой идет речь?
– Размер выплаты не имеет большого значения, – отмахнулся англичанин. – По вопросу денежной компенсации вдове и детям покойного капитана я целиком полагаюсь на ваш здравый смысл и чувство меры… Мистер Дженкинс внимательно посмотрел прямо в глаза собеседнику: – Тем более вы ведь приехали в Лондон не для этого?
По личному опыту Владимир Александрович знал, что бывает и так: пропустишь единственный подходящий момент для начала серьезного и ответственного разговора – и он может больше уже никогда не представиться.
– Да. Я прилетел сюда не только для этого.
– Слушаю, коллега.
– Видите ли, мистер Дженкинс… В случае достижения взаимного понимания по первому вопросу, мне поручено сделать господину Майдановичу некое предложение.
– Это предложение также исходит от семьи покойного господина Валерия Зимина?
– Нет, – улыбнулся удачной шутке адвокат Виноградов. – Нет, мистер Дженкинс, это предложение исходит совсем от других лиц…
…С точки зрения Владимира Александровича, британская столица была неплохо приспособлена для работы, но совершенно не подходила для жизни.
Виноградов не любил Лондон и не понимал его.
Впрочем, кажется, это чувство было взаимным.
Интересно, случайно ли англичанин назначил эту встречу именно в отеле «Ривербэнк»?
С одной стороны, от гостиницы на набережной Альберта рукой подать до шикарного здания штаб-квартиры IMO – Международной морской организации, реконструкция которого не так давно обошлась британской короне и частным инвесторам примерно в сто двадцать два миллиона долларов.
У мистера Дженкинса там свой офис – очень удобно.
Однако с другой стороны…
Именно здесь, в баре именно этой гостиницы, Владимир Александрович Виноградов в последний раз виделся со своим старым приятелем Игорем Пономаревым, представлявшим тогда Россию в IMO.
Через несколько дней Игорь Пономарев, здоровый, физически крепкий мужчина сорока одного года от роду, скоропостижно скончался во время оперного спектакля. Это был крупный, красивый человек, умница и отличный специалист. Поговаривали, что перед смертью он испытывал сильную жажду…
Тело дипломата было спешно перевезено из Лондона в Россию – вскрытия никто не производил, однако официальной причиной смерти был назван инфаркт. А спустя еще какое-то время всемирное информационное поле взорвалось потоком панических сообщений об отравлении Литвиненко…
Возможно, встреча, назначенная именно в гостинице «Ривербэнк», была демонстрацией некой осведомленности?
Или же – просто попыткой поиграть на нервах?
Ладно, поживем – увидим…
Владимир Александрович Виноградов какое-то время полюбовался растиражированным по миру видом на здание Парламента, на Биг-Бен и на художественную галерею Тэйт, расположившиеся на северном берегу реки Темзы, убедился в отсутствии слежки и направился в сторону лондонского метро – до станции «Воксхолл» от набережной Альберта было меньше пяти минут быстрым шагом…
– Меня не интересует ваше мнение по поводу штатных бронежилетов… Понятно?
Подполковник Иванов медленно обвел взглядом боевых пловцов, собравшихся во дворе. Он уже давно не отдавал своим людям никаких приказов на построение – бойцы сами привычно разбирались по росту и даже образовывали некоторое подобие шеренги.
Это были крепкие профессионалы, у каждого за плечами имелся свой, собственный, военный опыт, оплаченный кровью. Иногда своей кровью, иногда – чужой…
Заслужить их уважение было непросто.
– Сегодня поработаем с утяжелением.
Подполковник по себе знал, что эксплуатация бронежилетов – и не только отечественных, армейского образца, но и самых «продвинутых», облегченных, – сопряжена с дополнительной физической и тепловой нагрузкой, с ограничением темпа движений и снижением свободы маневра. Не говоря уже о том, что стандартные средства индивидуальной защиты затрудняют производство прицельной стрельбы, стрельбы с двух рук, стрельбы лежа из различных положений и ведение огня из автомобиля. Именно поэтому многие солдаты и офицеры в боевой обстановке отказываются от ношения бронежилетов – даже в ущерб личной безопасности.
– Вперед!
Полоса препятствий, переоборудованная из обычной спортивной площадки, находилась прямо за жилым корпусом. От посторонних глаз ее надежно скрывали высокая каменная стена и брезентовый навес, растянутый между крышами хозяйственных построек.
– Все готовы? Все нормально размялись? Тогда разбираемся по двое, как обычно. Призовой фонд – пятьдесят отжиманий. Вопросы есть?
– В жилетах отжиматься? – уточнил кто-то из строя.
– Обязательно, – кивнул Иванов.
– Ох, мать его так!
По заведенной традиции, одиночный боец или снайперская пара, показавшие на полосе препятствий или на стрельбище самый плохой результат, «награждались» за это дополнительными физическими упражнениями.
– Больше нет вопросов? Прекрасно, парни. Тогда справа по очереди… марш!
…Прежде чем подвести итоги первого этапа тренировки, подполковник убрал в карман секундомер и заложил руки за спину: