Когда это было сказано, Филипп бросил взгляд на отца. Тот вопросительно изогнул бровь и качнул головой, мол, разбирайся сам. Ничего другого Филипп и не ждал. Он вздохнул и поднялся, привлекая всеобщее внимание. Он прокашлялся.
— Я… — Мгновенное замешательство, но Филипп заметил выжидающие взгляды отца и Гардиана Арта. Последний, очевидно, всё понял. — На данных переговорах мадам де Монтель присутствовать не сможет. Официальным документом она предоставила мне право быть её секретарём на собраниях.
Лёгкий жест рукой — и в воздухе зависла бумага с золотой окантовкой. Она облетала собравшихся, позволяя рассмотреть подпись мадам Монтель и печати Совета. Поднялся легкий шепоток, люди переглядывались, а Филипп сел на место. Теперь все на него смотрели с интересом и некоторым недоверием, и это было хуже, чем взгляды людей на улице.
— Поздравляю с повышением, — весело сказал Роджер Кейз, сидящий по левую руку от Филиппа.
Тот хмуро взглянул на соседа и глубоко вдохнул. Чутьё подсказывало Филиппу, что нужно быть осторожным — он мог представить давление, которое обрушится на голову, когда он приступит к новым обязанностям.
Ужин прошёл за разговорами вполголоса. Роджер Кейз пытался завести разговор с Филиппом о его службе, но, не найдя подход к собеседнику, повернулся к Хелене и, подбадриваемый её приторно сладкой улыбкой, рассказывал о том, как совсем недавно сражался на мечах и, хоть так и не понял, зачем мечи до сих пор нужны, когда все используют магию, победил соперника.
— Он учился этому много лет! А я — пару месяцев! — хвалился он.
— У тебя определённо талант, Роджер, — говорила она, закатывая глаза, когда, как она думала, никто не видел.
А Филипп удивлялся, как Роджер до сих пор не понял, что ни одно её слово не было правдой. Наблюдать за ними было даже забавно, да и ничего интересней россказней этого крупного долговязого парня Филипп не слышал: дамы обсуждали платья, а мужчины — называемые машинами кареты, их новые формы, то, как быстро подобная техника распространяется по континенту. Роджер хотя бы рассказывал всё с увлечением истинного сказочника.
После ужина открылись двустворчатые двери, и гостей пригласили во второй зал, где у стен стояли кресла и кушетки, а яркие шары заливали всё серебристо-голубым светом. Заиграла лёгкая музыка, и под снисходительно-весёлые взгляды генерал Флиннстоун повёл жену танцевать.
— Эта песня ведь не предназначена для танцев! — попыталась отшутиться та, но всё равно пошла.
— Так мило, правда? — улыбнулась Рене Вейер брату. — Давай, ну что ты, пригласи меня!
Молодой человек густо покраснел, попытался отказаться, но безуспешно. Тогда, стараясь не терять лица перед весело глядящими на него дамами, он кашлянул в сторону и театральным голосом, чтобы все слышали, произнёс:
— О, леди Вейер, не согласитесь ли вы потанцевать со мной?
Когда они присоединились к супругам Флиннстоун, Хелена невольно бросила взгляд на сидевшего в кресле Филиппа. Он откровенно скучал, закинув ногу на ногу и барабаня в такт музыке по подлокотнику. Она обвела взглядом комнату: её отец — выглядел он вполне здоровым — разговаривал с Элиадом Керреллом и Тэлеоном Вейером в другом конце комнаты; мать куда-то ушла, старый генерал Сагмор полировал бокал. На неё не смотрел никто, кроме Роджера, который всё никак не мог успокоиться, рассказывая обо всём, что успело произойти в его жизни за две недели. И какой же прекрасный повод она нашла, чтобы это прекратить!
Хелена весело повернулась к Роджеру.
— Оставлять гостей скучать неправильно, верно? — спросила она, хлопая ресницами.
— Конечно, — растерянно кивнул Роджер, прервав рассказ на полуслове, и расплылся в глуповатой улыбке, когда рука Хелены легла на его плечо.
— Тогда, я думаю, ты не будешь против, если я не дам сэру Керреллу скучать. Это мой долг как хозяйки.
Она прошлась кончиками пальцев по шву на его камзоле, улыбнулась ещё шире и, не успел Роджер возразить, ускользнула к креслу Филиппа. Тот поднял на неё вопрошающий взгляд.
— Доброго вечера, сэр Керрелл.
— И вам тоже, мисс Арт. — Филипп постарался звучать приветливо, но придирчиво изучал Хелену взглядом. У неё светились глаза, она кусала губы и неосознанно заламывала пальцы, то и дело цеплялась за юбку и не могла найти себе место.