Юрий ПОЛЯКОВ
ПИСАТЕЛЬ БЕЗ МАНДАТА
1. Союз реалистов
В 1996 году я понял, что капитализм с нечеловеческим мурлом пришел в Отечество всерьез и надолго. Растаяли, «как утренний туман», надежды на триумфальное возвращение социализма при сохранении, конечно, разумного частного предпринимательства и свободы слова. Президента Бориса Ельцина, который после расстрела Белого дома и провала реформ был годен разве на роль обвиняемого в международном суде, с трудом переизбрали на новый срок. В этой борьбе за Кремль я был всецело на стороне коммуниста Зюганова, причем не мысленно или душевно, а практически. Незадолго до решающего голосования мне позвонил режиссер Владимир Меньшов и предложил… Впрочем, расскажу все по порядку.
В избирательную катавасию я влез вполне закономерно. В 1994-м, придя в себя после жестокого разгрома оппозиции, я включился в деятельность Союза реалистов, созданного и возглавленного Юрием Владимировичем Петровым. В свое время он был заместителем Ельцина в Свердловском обкоме КПСС, а потом стал первым главой президентской администрации, откуда ушел, не согласившись с кровавым подавлением протестов в октябре 1993-го. Организационную работу в Союзе вела Нина Борисовна Жукова – могучая женщина, которая на скаку остановила бы не только коня, а целый кавалерийский корпус, усиленный бронетехникой. При советской власти она работала заместителем министра культуры РСФСР Юрия Серафимовича Мелентьева, большого умницы и русофила. Жукову «ушли», когда во главе ведомства демократы посадили Евгения Сидорова, выпускника Высшей партийной школы и левого литературного критика. Он всегда имел свое собственное мнение, неизменно совпадавшее с точкой зрения начальства.
В Союзе реалистов оказались тогда многие ученые, журналисты, экономисты, писатели, деятели культуры, политологи, отставные военные, бывшие партсовработники. Всех их объединяли неприятие компрадорского курса, уважение к советской эпохе, вера в «инкарнацию» социализма. Но от КПРФ «реалисты» отличались социал-демократической умеренностью. Петров, уйдя со Старой площади, возглавил крупную госкорпорацию, размещенную в огромном здании на Мясницкой, и Союз, судя по роскошным фуршетам, в средствах не нуждался. Подозреваю, Юрий Владимирович по умолчанию остался в команде Ельцина, получив задание оттянуть от коммунистов умеренных сторонников советского проекта. Видимо, это была часть разработанного не без помощи США плана дробления оппозиции. Так, радикальные коммунисты сплотились вокруг неистового Виктора Анпилова, как нарочно похожего на булгаковского Шарикова. О том, что Анпилов, вопреки своему политическому амплуа, интеллектуал и полиглот, я узнал много позже.
Внешность и эфирные повадки лидеров, дробивших оппозицию (Зюганов, Анпилов, Жириновский, генерал Стерлигов и др.), умело использовались телевидением, с потрохами продавшимся власти. Юрий Владимирович, как и положено социал-демократу, был подтянут, сдержан и приятен во всех отношениях. Таким его можно сегодня увидеть на Троекуровском кладбище. У ног бронзового, в натуральную величину Петрова, стоящего на мраморном основании, застыла в безмолвном лае его любимая собачка – тоже бронзовая.
На самую первую встречу в Союз реалистов меня пригласил кто-то из комсомольских сподвижников – кажется, Юрий Бокань, возглавлявший одно время отдел культуры ЦК ВЛКСМ. Он был философом-футурологом и йогом. Иногда, зайдя к нему в приемную, приходилось терпеливо ждать, так как Бокань в это время, по словам смущенной секретарши, стоял в кабинете на голове. На первом «круглом столе» у «реалистов» я страстно выступил, заявив, что все происходящее в стране вызывает у меня холодную ярость. Жукова и Петров переглянулись, вероятно, решив: такой прямодушный и темпераментный писатель им не помешает.
Кажется, на очередном заседании в 1994-м я и познакомился с Владимиром Меньшовым, приняв его поначалу за Говорухина, возможно с пьяных глаз, так как после «круглых столов» мы переходили к столам фуршетным. Не осрамился я чудом: решив надписать новому знакомому «Демгородок», как раз вышедший в издательстве «Инженер» стараниями другого моего комсомольского товарища – Вячеслава Копьева. К счастью, я успел спросить пробегавшего мимо Боканя:
– Юрий Иванович, как отчество Говорухина?
– Кого-кого?
– Вон того… «Место встречи изменить нельзя».
– Охренел? Это Меньшов. «Москва слезам не верит».
Меньшов позвонил мне буквально на следующий день, сказал, что читал мой «Демгородок» всю ночь, смеялся, плакал, скрежетал зубами, поэтому мы должны вместе написать что-нибудь для кино. Удивительные люди режиссеры! Если им понравился твой роман, они никогда не скажут: «Юра, давай я его экранизирую!» Они предложат в соавторстве написать что-нибудь похожее, но другое… О том, как мы с Владимиром Валентиновичем писали сценарий и чем все закончилось, подробно описано в моем эссе «Треугольная жизнь» из цикла «По ту сторону вдохновения».