Никакой взрывчатки не оказалось. Но время было упущено. Аноним добивался именно этого. И он свое сделал.
– Значит, у Юнти здесь есть подельник! – сказал Марк, сотрудник под прикрытием. – Ребята уже работают. Для них сейчас главное, вычислить, откуда звонили. Тогда, возможно, мы кое-что и узнаем нового.
Он говорил спокойно, словно дело было совсем пустяковое. Но, ничего удивительно, он ведь повидал за свою жизнь таких дел полным-полно.
Марк был немного старше Роана. Он был более низким, чем Роан, но более плотным. Даже немного толстоват. Твердое, каменное лицо, почти лысый, со сверлящим пустоту взглядом, и длинным как у бабы яги носом.
– Я понимаю вас, Роан, но, увы, мы ничего пока не можем сделать. Надо полагать, что она имеет соучастника. И он может, пролит свет, куда именно бежала Юнта. Возможно, что она направилась вовсе не туда, куда мы думаем.
– Хорошо было бы! Если бы она ехала куда-нибудь, только не туда. – вздохнул Роан. – Но самолет-то летит в Неаполь. Куда ей еще лететь, если не туда!?
Но мысль, что возможно, Юна летит не к Ален, грела душу. А вдруг. Это правда. Как бы это было хорошо. Ну так пусть себе летит тогда хоть на край света. Главное, чтобы она не уничтожила того цветка любви, который только-только начал цвести.
3
Страх, вот что движет человеком. Нет, не любовь – а страх. Ведь, не из-за любви к девушке он так суетился – а из-за страха за ее жизнь. И как бы это ни было цинично сказано, он страшился потерять ее, только потому, что это потеря его самого. Так или иначе, а ждать пришлось все указанное время. И ничего не возможно было сделать.
Но было кое-что и новое в этом деле. Был найден адрес, откуда звонили. Это был адрес Бориса. Но как? Ведь он в больнице!
– Видимо, есть кто-то еще! – буркнул Марк. – Не удивлюсь, если в наши сети попадет еще одна рыбина, правоведческого помола. А ведь все так просто начиналось.
Действительно, надо было ждать самого необычного. Ведь, пока что Борис чалился в больнице, а главный подозреваемый – Адамчик, сидел у себя дома, и никому не звонил, никуда не выходил, и ни с кем не разговаривал. Даже со своей, сварливой, женой.
– Странно все это! – сказал Роан. – Ни как не пойму, зачем Борису все это. Ведь, я-то доверял ему, как родному.
Он был подавлен. Что еще можно думать. Кто еще предал его?! Кто еще не желает ему счастья? А главное, почему?
– Я, конечно, не хочу вас еще больше напрягать, но мне кажется, что Борис был связан как-то с вашей женой. – сказал Серж. – И не факт, что не любовными нитями. Но, это только мое мнение. Надеюсь, ошибочное.
Как же он хотел, чтобы это было так, хотя Роан и не слушал его. Он думал о чем-то своем, все больше углубляясь в себя, оставляя для всех только потусклый взгляд, смотревший в темноту за окном.
Трудно было сказать, о чем он сейчас думал. Но было понятно, что мыслями он сейчас далеко от этого места.
Глава 27
А вот Ален воспринимала все как-то спокойно. Она занималась своими делами. И не обращала внимания на то, что делается вокруг. Как ей это удавалось? Она просто привыкла уже ко всему! И ее мало что уже удивляло. Так, что когда Роан рассказал ей все, что творится, она восприняла как очередную трудность, которую нужно пережить.
Ведь ее не один раз бросали – друзья, сестра, парень. Возможно, поэтому она не делала из всей этой истории трагедию, хотя и немного переживала. Ведь не бояться только дураки и дети. Все остальные, так или иначе, ощущают страх. Но не все поддаются ему. Вот что главное. И Ален старалась не поддаваться.
Девушка как можно больше искала себе чем заняться. Она работала над новым видео. Работы было достаточно, чтобы провести день в номере. К вечеру она уже может, будет свободна. А потом уснет. Ведь глазам надо отдохнуть. А завтра будет новый день, и новый новости, новые проблемы, новая жизнь. Зачем наперед загадывать!
Кто знает, может она и не встанет утром. Ведь Ален не так давно узнала, что серьезно больна. И когда-нибудь рано или поздно болезнь сделает свое – она умрет. Это не излечимо. И никто не знает, сколько ей времени отвела судьба. И что ей, в конце концов, до того, как. Она это хорошо понимает, и не хочет усложнять себе жизнь.