Родители всячески поддерживали все увлечения дочери. Приносили специальную глину, чтобы она могла лепить своих принцесс и танцовщиц и возили в балетную школу, где Лина тоже была счастлива.
Когда она стала старше, родители говорили, что надо выбрать что-то одно. Но Лина не могла выбрать: её тянуло и к танцу, и к скульптуре.
Она подала документы в хореографическое училище, и в Академию художеств на отделение скульптура. И там, и там делала успехи. Говорила, что скульптура помогает танцу, а танец скульптуре.
Но когда всё-таки пришлось выбирать, выбрала балет. Восхищаясь Айседорой Дункан, она танцевала сама и ставила балетные спектакли. Каждый день приносил радость, ведь когда занимаешься любимым делом чувствуешь счастье.
Но однажды утром Лина не смогла встать с постели – высокая температура, головная боль, ломота в костях. В больнице поставили диагноз – энцефалит. Ей отказали руки, ноги. Пропало зрение. Врачи сделали всё возможное и невозможное.
Через месяц вернулась подвижность рук, но зрение так и не восстановилось. Целыми днями она лежала и думала, как теперь жить и стоит ли продолжать это бесполезное существование. Ничего у неё не осталось, ни балета, ни сцены. Только самые близкие люди: мать и сестра.
Во время очередного обхода врач вложил Лине в руки мякиш хлеба.
– Мне говорили, что когда-то вы занимались лепкой, попробуйте слепить что-нибудь.
– Но это же хлеб!
– Знавал я таких умельцев, из хлеба чего только не лепили: и шахматные фигурки, и зверушек.
– Зачем мне это?
– Вам нужно развивать мелкую моторику рук.
Врач ушёл, а Лина всё держала в руках кусочек хлеба. Машинально начала разминать его, ещё не зная, что получится. Вспоминала красочные детские книжки, вспомнила мышонка из сказок. Слепила и оставила на тумбочке.
На следующий день врач пришёл проверить состояние пациентки и увидел поделку.
– Вы не поверите, но ваш мышонок, как живой!
Мать с сестрой принесли пластилин и она вспомнила своё второе любимое увлечение – скульптуру. Самозабвенно погрузилась в этот процесс, забывая обо всём на свете, не видя, но чувствуя свои фигурки пальцами.
Лина выписалась домой и продолжила заниматься лепкой, но уже из глины. Что-то напевала про себя, чувствуя вдохновение и радость.
Но порой мучилась сомнениями, хорошо ли то, что она делает. И тогда сестра договорилась с художником Нестеровым, чтобы он посмотрел работы Лины. Михаила Васильевича знали, как очень честного и бескомпромиссного человека.
– Он не будет лгать из жалости, скажет всё как есть, – успокаивала сестру Маша.
– Очень, очень интересные работы. Продолжайте заниматься скульптурой. У вас есть талант к этому делу и удивительный дар «видеть на ощупь».
Окрылённая Лина вернулась в мастерскую. Вскоре состоялась первая выставка, появились статьи о ней в газетах и журналах. Началась новая страница в жизни наполненная радостью творчества и счастьем от признания.
Послесловие от автора.
Много лет назад я узнала о советской балерине и скульпторе Лине По. Всего несколько строк в журнале, но я запомнила их навсегда. Лина По стала для меня в один ряд с Павкой Корчагиным и Алексеем Мересьевым.
Я мечтаю написать о ней книгу. Не только мечтаю, пыталась несколько раз, попытаюсь снова. У меня недостаточно фактического материала, а может, и писательского таланта. Но очень хочу, чтобы появилась книга об этом удивительном человеке.
В заброшенной подземке
Маргарита Григорьева (ник в инстаграм @grigoryeva_margarita)
«Адреналино-зависимым! Новинка!
В заезде по штольням забытой подземки волна впечатлений собьёт с ног и вынесет вас на пик новых эмоций. Только для крепких, с железобетонной нервной системой и здоровым сердцем. При наличии справок от кардиолога, невропатолога, нарколога. Дорого…»
Степан хмыкнул, сделал скрин экрана и отправил в вайбер Бороде. Через пару минут экран вспыхнул, трубка завибрировала голосом Лёвы Би-2 «Большие города… Пустые поезда… Ни берега, ни дна…»
– Привет, бро! – загудел голос напарника. – Что за хрень шлёшь, я непроверенную инфу не беру. Есть референсы?
– Были бы – я б тебе сам позвонил, – хмыкнул Степан.
– Ок, пробью. И ты прошарь, кто такие, – пробасила трубка и отключилась, не прощаясь.
Через неделю тройка-психоз – так в среде подпольных диггеров называли Степана по прозвищу Шиза, Гриню Бороду и Тинку Огонь – спускалась в сопровождении проводника в шахту заброшенного метростроя. Это трио заслуженно назывались рисковыми: они первые открывали неизведанные маршруты.