То место, куда нас привёз водитель, мне было незнакомо, я даже не могла сказать сколько времени мы туда ехали. Но это всё ещё была Москва. Неужели разрешили оставить церковь в столице? Добротный забор совсем сбил с толку. Я встрепенулась, почувствовав неладное. Смотрела на Сашу в поисках ответа, но на его лице была блаженная, доброжелательная маска, говорящая: «Милая, для тебя так будет лучше». Пока я гадала, что для меня будет лучше мы подошли к воротам, где работала пропускная система и я прочитала название этой богодельни : «Московская психиатрическая больница № 3 имени В. А. Гиляровского».
Меня охватила злость и паника! Я побежала куда глаза глядят, но ноги были ватные и поэтому ожидавшие нас санитары быстро меня настигли и в лучших традициях , завернув мне руки за спину медленно повели к парадному входу. Я всё ещё билась и пыталась вырываться, хотя уже понимала это бесполезно. Саша, сказал стандартную фразу:
-Ника, тебе так будет лучше.
-Я тебе сказала как мне будет лучше.
Истеричным , обиженным голосом закричала я.
-Ой, только вот не надо нести этот бред.
Дальше продолжать разговор у меня не было желания. Всё ясно. Я отпустила ситуацию и решила для своей борьбы выбрать более удобный случай.
Иван Васильевич выглядел вполне обычно, по больничному. Под пятьдесят , усталый и серьёзный взгляд , узкие иссыхающие старческие губы, медицинский колпак и белый халат. В кабинете сидела медсестра Зоя. Женщина примерно того же возраста, типичная медсестра. Привычная мне за месяц больничная обстановка даже как-то успокаивала. Несмотря на заведение мне казалось, что ничего плохого со мной тут не случится.
Я была совсем не готова к разговору с психиатром, готовилась к исповеди. Времени и сил придумывать альтернативные варианты диалога не было, поэтому я как на духу рассказала, что меня тревожит. У доктора Козина был ровный голос, совершенно не показывающий удивления, напротив вполне оптимистичный и вдохновляющий на новые откровения. Он всё внимательно записывал и вполне серьёзно задавал уточняющие вопросы. Мне было приятно поговорить с человеком, который серьёзно отнёсся к моей проблеме.
- Вероника Генриховна, я понял вас. Будем решать.
Уверенным голосом произнёс он.
-Надеюсь на сотрудничество с вашей стороны. Чем быстрее мы пройдём курс , тем быстрее вы вернётесь домой. Я не вижу ничего страшного в вашей ситуации.
-А мне обязательно здесь находиться? Может я дома попью лекарства?
-Нет, такие препараты нужно пить только под наблюдением врачей. Поверьте вам здесь будет спокойнее и комфортнее. Здесь вас всегда поймут и помогут.
И он уже на меня сильно не обращая внимание, стал давать указания медсестре.
-Зоя, определи её в палату номер шесть, там спокойная пациентка, уже пошла на поправку. Веронике нужен позитивный пример. Да и не буйная она, разумная девочка, не вижу смысла поселять её в одиночную палату.
-Правда, Вероника? Ты же будешь хорошо себя вести?
-Я никого не буду обижать, но ночью мне снятся кошмары, бывает веду себя шумно. Я же рассказывала вам.
-Какая социальная ответственность! Ника, милая девочка, всё будет хорошо. Не переживайте , мы вам поможем.
Он улыбнулся по отечески от умиления. А мне было приятно, что меня не считаю монстром. Однако палата номер шесть мне совсем не нравилась, Чехов всё испортил своим романом и теперь было страшно туда идти, вдруг засосёт. Ведь если подумать, мне уже здесь приятнее, чем дома.
Только отрыв дверь я увидела сидевшую у окна девушка. Она задумчиво изучала уличный пейзаж. Как только я вошла в палату, девушка занервничала. Стала часто дышать и бледнеть на глазах, она отодвинулась от меня в самый дальний угол и казалось сейчас может настолько вдавиться в стену, что проломит её. Взгляд был озлоблен и дик. Она с опаской смотрел на меня, будто я представляю для неё угрозу. От такой картины я сама занервничала и не могла прийти в себя. Зоя сразу же меня вывела и отправила санитарку за доктором. Учащенно дышала и даже не знала что думать. Что происходит? Иван Васильевич прибежал очень быстро и был встревожен.
-Так Вероника Генриховна, интересно-интересно…
Приговаривая, он осматривал меня с ног до головы. Убедившись , что во мне всё как и полчаса назад он быстро вошёл в палату. Мы же сели в коридоре дожидаться вердикта. Мне совсем не было слышно разговора, а так хотелось понять в чём дело.
Козин вышел и я нетерпеливо вскочив, спросила: