Закрыв глаз, я погружаюсь в сон. В чёрный тихий сон ни о чём. Как и дни, что я проживаю сейчас. Пустые. Наполненные ожиданием чуда.
А может, уже не совсем пустые...
Не то чтобы меня будят, но волей неволей проснёшься, когда кто-то гладит тебя по волосам. И ещё запах свежей крови, смешанный с болью и отчаянием, витает в воздухе и сильно мешает. Приоткрыв глаз и увидев Рина, я раздражённо сажусь. Сон тут же исчезает, пригрозив напоследок, что вообще может не вернуться.
— Так ты питаешься болью людей?
— Это ты во мне тоже ненавидел. Но тут не моя вина. Эта потребность перешла ко мне от той, кто обратила меня. Всё-таки во мне огромная сила и она требует много жертв, даже столько, что меня самого, порой, тошнит от выпитой крови. Впрочем, я не то чтобы её пью, скорее впитываю... а, не обращай внимания. Не хочу, чтобы ты считал меня монстром.
— Твои глаза ещё красные.
Рин слегка приподнимает уголки губ.
— Мне нужно очень много крови, чтобы восстановить силы. К тому же сейчас я вынужден делить своё право Повелителя, потому сил нужно вдвое больше. Я не уверен, что того городка хватит, чтобы восстановиться полностью. Но я вовсе... я не собираюсь этого делать. Сейчас людей и так мало осталось... насколько я понял. Было тяжело добраться сюда, не привлекая внимания.
Кагоме говорила что-то такое.
— Так нынешний Повелитель отобрал у тебя власть и держал в темнице? Ты так слаб, что с тобой может справиться молодой вампир? Или он настолько сильный?
Отвернувшись, кровопийца долго молчит. Не нужно быть догадливым, чтобы понять, он просто не хочет рассказывать о своём позоре.
Ночь успевает опустить свой покров на землю, так что мир скрывает темнота. Но для вампиров она не помеха, зато звёзды сияют ярко. Словно ярче обычного. А может, так кажется. Ведь если смотришь на них с кем-то, они выглядят по особенному.
— Я работал над улучшением города вместе с ним... мы не были друзьями и я ему не доверял, вот только и не опасался особо, — я уже забываю о том, что жду ответа, и вздрагиваю, вслушиваясь в низкий хрипловатый голос. — Я был поглощён смертью брата и твоим исчезновением, а тут ещё и Король, ставший вампиром. Он сказал, что убил тебя и я просто...
Снова замолчав, вампир не отрывает взгляд от звёзд. Вряд ли их сияние способно залечить раны, но, возможно, облегчает боль.
— А как ты освободился?
Неужели всё это время он был в темнице? И выжил в таком состоянии. Может, он не так уж и слаб.
— Меня освободил старый друг... наверное. Врагом я бы его назвать не хотел.
Старый друг? Он говорит о принце костей? Если он был знаком с Королём, то и с ним должен был. Да и недавно упоминал писателя...
Подняв руку и вглядевшись в проступающие вены, кровопийца озадаченно смотрит на меня.
— Мне ещё не хватает сил, но даже сейчас я ощущаю по нашей связи что-то странное. Что-то неестественное и тёмное. Оно пытается перебраться и в меня тоже. И вроде я уже чувствовал подобное ранее.
— Ты о скверне?
Прищурившись, Рин шипит не хуже дикой кошки, почуявшей опасность.
— Ты!..
Бросившись на меня и повалив на траву, парень нависает сверху и заносит руку для удара, другой хватая мой воротник. Его рука мерцает, опутанная красной нитью, тянущейся к моей руке. Досадливо прикусив губу, он опускает руку.
— Если тебя настолько сильно шокировала смерть Шимы, ты мог бы прийти ко мне и узнать правду! Но нет, ты истязал себя и ненавидел меня! Тебе больше не было чем заняться?! Ты настолько сильно жаждал умереть, что винил во всех грехах других людей и не желал принять реальность! Но ни книги, ни твоё желание не спасли тебя! Только мой брат смог хоть что-то для тебя сделать, а ты бросил его! Ты предпочёл оставить его человеком, зная, чем всё кончится, и это твоё наказание! Если бы ты не исчез, ничего бы не произошло! Не было бы войны, не было бы скверны! Шима был бы с нами! Но я обращал тебя не за тем, чтобы ты продолжал убиваться, не физически, так морально!
В алых глазах плещется чистая ненависть. Я думал, что мы с ним похожи, но я бы никогда не смог бы смотреть так на Шиму. Я смотрю в сторону, не зная, что сказать. Я ничего из этого не помню.
— Тебе... даже нечего сказать в оправдание? — изумлённый шёпот. — Вроде обращал тебя осторожно, а по-моему, ты мертвее меня самого!