Успокоившись и перевязав раны принца, я отношу его в комнату с диваном на белой половине. Укутав в одеяло и принеся другой одежды, я вспоминаю, что давно не видел на нём красной мантии. Если подумать, она напоминает королевскую.
А, сам найдёт... Пока не проснётся, можно оставить его. Мне ещё придётся убрать следы крови и разобраться, что всё же произошло.
Но всё к чему я прихожу — это перо. Им он ранил руку, так как шрам совпадает. А об остальном придётся спросить самого пострадавшего. Справившись с поставленной задачей, задумчиво обхожу крепость и прихожу к выводу, что лучше проследить за его пробуждением.
Будь он обычным человеком, я бы поставил его выживаемость под сомнение. С такими-то ранами. Думал, опасней будет присматривать за ним вне крепости... Как же сильно ошибся.
Уже подходя к площадке, я замечаю неладное. А скрестив руки на спинке дивана и заглянув под одеяло, понятия не имею что делать. Рисунок на спине писателя снова светится и снится писателю явно что-то неприятное. Сравнивая прошлые случаи, я придерживаюсь мнения о том, что страх ключ к пробуждению. Вот только что значат эти рисунки, кто бы знал. Заметив, что писатель бормочет что-то во сне, я прислушиваюсь.
— К-король... из-за тебя...
Снова он произносит это. Что ему снится? Кошмар? Воспоминание?
— Мой... ключ...
Может разбудить его?..
Смотреть на мучающегося во сне принца костей выше моих сил. Вздохнув, я протягиваю руку, чтобы потянуть его за щеку, пока не проснётся.
— Ай!
Резко сев, беловолосый смотрит на свою перебинтованную руку. Удивлённо поморгав и прядя в себя, парень осматривается.
— Вампир?!
— Я. Лучше скажи, что случилось.
Зевнув, я провожу ладонью по волосам. Меня самого начинает клонить в сон.
— Ты о чём?..
— О твоих ранах. С перового взгляда я понял, что хлопот с тобой не оберёшься.
Вздрогнув, писатель обнимает себя за плечи и молчит. Его повязки едва заметно окрашиваются красным. Он шепчет, едва различимо, убеждая самого себя:
— Мне просто... приснился страшный сон...
— А откуда раны?
— От костей...
Понятней не становится. Что же, интересно знать, творится у него в голове. Его взгляд такой потерянный и несчастный, что я передумываю вести расспросы.
— Не хочешь пойти написать что-нибудь? Отвлечёшься от боли.
— Мне не больно...
Нахмурившись, я сжимаю его раненную ладонь, пока повязка не краснеет. Парень даже не обращает на это внимания. В то, что он сказал правду, я всё равно не верю. Ну не может же такого быть. Придвинувшись ближе, я аккуратно надавливаю на раны со спины, но писатель просто поворачивается и равнодушно интересуется:
— Что ты делаешь? Больше я тебе давать своей крови не буду, так что отстань.
Он и правда не чувствует...
— Переодеться не хочешь?
— Оставь меня в покое.
Выйдя в коридор, я задумчиво поигрываю кольцами.
Он чувствовал боль в прошлый раз. И сейчас вовсе не притворяется. Может, дело-таки в странном рисунке? Стоит ли мне зацикливаться на нём? Ангел ничего о нём не говорил, потому я даже не знаю. Просто буду присматривать за ним постоянно. Хотя сколько времени это делать, тоже обговорено не было.
— Эй, кровопийца, может сходим погулять?
Обернувшись, я смотрю на кутающегося в чёрную рубашку писателя. Штаны он как обычно подворачивает до колен.
— Нет.
— Ну и ладно...
Удаляясь, беловолосый напевает что-то, похожее на пение птицы. Последовав за ним, я ложусь на привычное место, то есть на диван у колонн. И принимаюсь наблюдать за любителем костей. Ничего удивительного в том, что он снова закапывается в рукописях. Зевнув, я полагаю, что вполне могу поспать немного. Опустив голову на руки, я закрываю глаз и стараюсь расслабиться. Шуршание страниц только помогает. И всё равно в голову лезут разные мысли. За молчаливыми терзаниями, я теряю счёт времени.
— О чём думаешь, вампир?
Раскрыв глаз и увидев перед собой сидящего на полу писателя, пытающегося тыкнуть в меня кончиком пера, я подпираю голову рукой.