Что... это за чувство... мне же вовсе не по кому скучать.
— Ничего твои слезы не изменят... и небесам тебя жалко не станет. Все ведь для этого и живут, чтобы однажды кому-нибудь стать нужными.
Снова... разговариваю с писателем, а такое чувство, что утешаю сам себя. И после говорю, что мы не похожи.
— Если жизнь недолгая, то ладно... Но что делать мне? Много ли... тех, кому я нужен?..
Я вздыхаю. Мои слова подбивают его лишь на большие рыдания.
— Может, мир тебя любит? Найдётся ещё кто-нибудь...
— ...и он исчезнет...
— Я всего лишь вампир, что ты хочешь от меня?
Я уже на всё готов, лишь бы он успокоился. У самого душа болеть начинает.
— Ты пахнешь скверной, — напоминает писатель.
— Уж прости, не по своему желанию.
— Я не знаю, как тебе помочь...
— Себе помоги для начала.
— Я бесполезен. Я только и умею, что писать книги... но я даже не знаю, читает их кто-нибудь или нет...
— Молчи уже. Быстрее успокоишься.
Стерев оставшийся на щеке след, я поворачиваюсь и прислоняюсь спиной к спине писателя. Сейчас от него почти не чувствуется тепла.
Зависеть от прошлого... так ужасно. Я жил без него и без цели, мне было всё равно и спокойно. И сейчас я понимаю, что хочу вернуться к такой жизни. Просто жить и ничего не делать. Меня это вполне устраивает. И если подумать, Кагоме помнит многое, а совсем об этом не переживает. Потому что у неё мало эмоций? А этот парень такой чувствительный, несмотря на долгую жизнь. Как-то странно...
***
Смотря на звёзды, такие маленькие с земли, и слушая ветер, я чувствую себя опустошённым. На душе ничего не остаётся. Я просто хотел сбежать. Казалось, начни я слушать гром снова, как забвение вернётся. Такая же опустошённость и боль на самом донышке, как после слов Фэль. Она всё-таки была права. Я поверил Королю, а в итоге всё случилась, как и всегда. Я остался один. Даже Фэль оставила меня. Такое чувство, что ей всё равно, жив я или нет, больно мне или нет. Ей просто всё равно. Для неё я ничего не значу. Хотя было бы ужасно с моей стороны ждать иного. Из-за меня она лишилась сестры и крыла.
Странно. Я забыл всё, кроме неё... Она говорила, что люди перерождаются. Так почему же... я всё равно один? Сколько уже прошло лет?..
— Светает. Не собираешься назад?
Я совсем забываю о том, что позади сидит вампир. Вздрогнув от его голоса, я молчу, мне совсем ничего не хочется говорить. Я и так сказал много лишнего. И ещё устал, а сон всё не приходит. С появлением кровопийцы мне каждый день снятся кошмары. Я больше не могу их видеть.
— Если не хочешь, тогда давай пройдёмся? Заглянем куда скажешь.
Я слабо улыбаюсь.
Смешно... вампир пытается меня утешить... Может, я угостил бы его кровью, если бы так их не ненавидел. И если бы от него не пахло скверной. Фэль решила сделать мою жизнь невыносимой? Я вполне могу понять... у неё получилось. Меньше всего мне хочется коротать время с вампиром. Ненавижу их... ещё сильнее, чем прежде.
Поднявшись, я прячу руки в карманы. Впервые мантия Короля меня не греет. Снова глаза наполняются слезами. И сквозь них я вижу, как светлеет небо. Ещё один рассвет в вечном одиночестве.
Без тебя... мне одиноко... Король.
Подняв руку к поднимающемуся солнцу, я вспоминаю, что это его любимый цвет.
Цвет ярче золота.
— Скажи, вампир, — мой голос дрожит и горло болит, но я спрашиваю, — а солнце ярче, чем золото?..
— Вряд ли... если только чуть-чуть. Думаю, если что и ярче золота, то это твои глаза, — отзывается голос Рицуки.
— Мои глаза? Ты... правда так думаешь?
— Ну, лично я бы о таком не подумал... это твой король романтик.
— Откуда ты знаешь?..
— Ты говорил во сне. Я тебя предупреждал, — внезапно, что-то касается моего лица, вытирая слёзы со щёк, и голос вампира шепчет над ухом. — Так что не плачь. Когда плачешь, твои глаза не блестят ярче золота, до золота и то не дотягивают. А он расстроится, если увидит. Ты же этого не хочешь?