— Хочу увидеть его...
Бесполезно. Слёзы сами текут, как только я думаю о его темнейшистве.
— Кто знает, вдруг ты однажды встретишь его? Ведь ты веришь в перерождение?
— Правда?..
— Если не будешь плакать, то обязательно.
— А вдруг... опять забуду?
— Значит, снова вспомнишь. Хватит плакать, платок у меня только один и надолго его не хватит.
Вампир накрывает мне глаза чем-то чёрным. Вздохнув, я успокаиваюсь. Его слова кажутся правдой, так что нужно постараться. Об этом ему и говорю.
— Может... и ты однажды встретишь свою любовь?..
***
Потратив большую часть дня на хождение туда-сюда, от города к лесу, оттуда к речке и ещё куда-нибудь, писатель больше не роняет ни слова. Мои слова, похоже, подействовали. Пару раз он ненадолго останавливался, намереваясь всплакнуть, но передумывал. Хочу верить, что так будет и дальше. Вот только прийти в себя ему это не помогло. Ходит мрачной тучкой, готовой вот-вот пролиться дождём на весь мир. И когда я говорю об этом, он тихо отвечает:
— Не прольюсь. Я же бессмертный...
И шагает дальше, сорвав какую-то веточку с несчастного дерева. Я застываю около него, опираясь рукой о ствол. Не то чтобы мне его жаль, просто моя догадка оказалась более чем верна. Этот парень бессмертный.
С ума сойти... мне до конца жизни выполнять контракт?..
Устало выдохнув, я на минутку приваливаюсь к дереву в надежде, что оно впитает хоть часть моей боли. К сожалению, дерево никак не реагирует на мои жалобы и молитвы, да и боль в сердце по-прежнему мешает дышать, а вот писатель уже успевает скрыться из виду. Я следую за ним. И стоит окинуть поляну под крепостью беглым взглядом, как я растеряно провожу пальцами по повязке.
Вернуться он не мог. Не под землю же провалился?..
Не испытав такого уж сильного страха из-за потери писателя, как ожидал, я принюхиваюсь и с помощью вампирских инстинктов нахожу беглеца, пригнувшегося к траве и пытающегося слиться с ней в единое целое.
— Что ты делаешь?
— Тихо! — шипит парень. — Тоже ложись и не двигайся...
Да, сейчас... делать мне больше нечего.
Присев рядом, я смотрю в ту же сторону, что и он. Увидев копошащегося на полянке зверька, хмыкаю. Так вот в чём дело. Его же животные как огня боятся. Сам успел удивиться, когда на него хотел напасть огромный волк, но, встретившись взглядом, тут же убежал. Даже от меня животные не шарахаются, как от него. Не знаю, кто сказал, что животные любят смерть, он явно ошибся. Взглянув на принца, я недовольно жмурюсь и хочу отойти подальше. От него исходит такая аура невинности и доброты, что меня передёргивает. Глаза сейчас горят даже ярче, чем что-то ярче золота. Положив голову на руки, он восхищается такой близостью со зверьком, отчего на щеках поигрывает румянец. Надеюсь, что это так. А то он вполне мог бы сейчас размышлять о костях. Мне видится его поведение милым, но я сразу же представляю другое. Если на его глазах убьют или побьют какую-нибудь зверушку, писатель вполне может пообещать сжечь весь мир. Или искоренить всех людей.
Любовь... страшная вещь.
Но хотя бы сейчас я могу расслабленно вздохнуть. Пусть и ненадолго.
А зверёк, то есть котёнок, милый. Чёрный с голубыми глазами.
— Похож...
— Что?
— На Короля похож, — шепчет парень с улыбкой.
Всё понятно...
— Раз похож, может, он тебя не испугается?
Беловолосый сразу падает духом и наматывает белую прядь на палец.
— Не хочу пугать его... просто посмотрю отсюда...
— Вряд ли он чей-то. Хочешь, возьму его себе? Так ты будешь знать, что он живёт и не горюет. Может, даже понаблюдаешь за ним из окна.
— Тебе нравятся кошки? К тому же... ты присматриваешь за мной... а котёнок будет один? И вообще, у тебя дом есть, что ли?
Приходится потрудиться сильнее чем при приступе, чтобы не ударить писателя, ибо сие может спугнуть невинное существо.
— Не будет. Я живу не один... можно сказать.
— А с кем?
— С девушкой.